Фикрайтерская боооль

Вы смотрите на текст, который перевалил уже за 200 тыс.знаков, понимаете, что вы написали примерно 25-30% от задуманного объема, и осознаете, в какое дерьмо вляпались.
А отступать некуда, за вами 200 тыс.знаков.

@темы: Творчество, Фанфики, Я

---

Писательское

Тот странный момент, когда понимаешь, что написал уже 35 тыс. знаков (5500 слов), а это у тебя только начало
С одной стороны - хорошо. Героев любишь, история прет, но с другой - как подумаешь, сколько ещё писать...

@темы: Мысли вслух, Творчество, Фанфики, писательское

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Неожиданный контакт (вселенная "Чужого", джен)

Название: Неожиданный контакт
Бета:  Peach Tree (это уникальный случай, ибо писалось для команды на WTFC-2014)
Размер: 1707 слов
Фандом: ориджинал по вселенной "Чужого" (вбоквел к "Нездешним снам")
Пейринг/Персонажи: Алан Ричардсон (ОМП), Чужой, кот
Категория: джен
Жанр: драма, фантастика, немного очень странного флаффа
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: мрачненько
Краткое содержание: Иногда происходят очень странные вещи. Не только с людьми, не только с котами, но и с ксеноморфами.
Примечание: Написано для WTFC-2014

Алан старался ступать осторожно, совершенно бесшумно.
Чувства обострены до предела, но это привычка − "экстремальная рутина", как любили шутить его товарищи по службе.
Здесь, на исследовательской базе "Психея", хотя бы не вырубилась система аварийного освещения, так что им не пришлось использовать приборы ночного видения.
Большой комплекс словно погрузился в тяжелый болезненный сон, полный странных шорохов, окрашенный в приглушенный зеленоватый оттенок светом люминесцентных ламп, населенный причудливыми тенями, танцующими на стенах и потолке.
Другие обитатели базы были мертвы, хотя, возможно, некоторые из них ещё дышали где-то на нижних уровнях. Это не меняло факта.
Здесь работало и жило около трех сотен человек.
Сколько они видели тел?
Наверное, не больше пяти десятков.
Царство кошмаров − вот где сейчас находился отряд Алана, и проснуться не мог никто.
Время от времени шуршащую тишину нарушали резкие голоса людей, выстрелы и их крики. Один раз услышал − больше ни с чем не спутаешь.
Скольких они убили?
Десантники вели зачистку уже часов двадцать, но пока что на их счету не было и сотни.
Проблема заключалась в том, что они никогда не знали численности врага, только верхний предел − не больше числа находившихся на базе людей и крупных животных.
Солдат быстро оглянулся. Сзади, метрах в пятидесяти, расположился Уилкс, внимательно наблюдающий за его продвижением вперед, у входа в коридор было ещё двое. Стандартная процедура для такого большого объекта, как "Психея" − зачистив надземную часть основного комплекса, группа закрывала проходы в здания-сателлиты, прежде чем заняться подземными уровнями − традиционно самыми опасными. Сателлиты они потом проверяли, но, как правило, там никого не было.
Сейчас Алан направлялся по коридору к двери, отделяющей такой придаток станции.
Что-то проскочило у него между ног, и десантник еле сдержал готовое сорваться с языка проклятие. Твари отлично слышали, хотя ушей у них не было.
Кот.
Красивый, черный с белым.
Коридор слегка уходил вправо, наконец показался вход в сателлит.
Алан остановился около панели управления и задумчиво посмотрел вперед.
Кот не возвращался, десантник был в этом совершенно уверен.
Конечно, ему следовало просто закрыть ворота − скажем так, не время и не место для проявления заботы о братьях наших меньших, но Алан любил кошек.
Он прекрасно сознавал, где находится, и не собирался устраивать поиски или пытаться выманить этого маленького идиота, тем не менее, он должен был дать чертову коту шанс.
Десантник двинулся вперед к сателлиту.
Здесь располагались жилые помещения семейных сотрудников, более просторные, чем в основном блоке объекта, − это был своего рода пригород. Алан отметил, что аварийное освещение в сателлите хуже, однако он всё равно прекрасно разбирал даже надписи на дверях − имена тех, кто здесь жил.
В такие минуты ему всегда становилось не по себе, словно он шел по кладбищу мимо могил, для полного сходства не хватало только даты рождения и смерти.
Десантник продвинулся уже метров на тридцать и понимал, что пора поворачивать обратно.
В конце концов, он попытался.
Сделал всё, что мог.
Это всего лишь кот.
Тем не менее, он чуть не завернул за угол в боковой коридор.
Что его остановило?
Скорее всего, какое-то шестое чувство, которое людям так и не удалось изжить в себе полностью. Почти все лампы в этой части основного прохода были разбиты, а оттуда, из-за поворота, лился зеленоватый свет. Алан видел всё то, что видел уже множество раз − рубеж. Здесь люди пытались остановить неведомых монстров: подпалины на полу, пробоины стен, импровизированные баррикады. Одно из таких нагромождений сейчас скрывало десантника, позволяя заглянуть в злополучный боковой коридор.
Разумеется, кот был именно там. Где же ещё ему быть?
С сознанием собственной значимости и исключительности этот комок шерсти вальяжно направлялся к большому открытому отсеку, расположенному примерно на три фута выше основного уровня, так что туда вели широкие ступени.
Десантник без труда узнал в помещении ресторанный сектор сателлита.
Подходящее место для осиротевшего кота, но имелось одно очень неприятное обстоятельство − на ступеньках, частично закрывая проход, расположилась огромная темная фигура.
Чужой.
Солдат тихо поднял оружие, собираясь прицелиться. Он мог снять монстра точным выстрелом, вероятно, даже мог сделать это так, чтобы смертоносная кислота, что текла в жилах ксеноморфа, не опалила пушистого самоубийцу. Но что если жуткая тварь здесь не одна? Алан соврал бы, заявив, что он не боится смерти. Десантник давно свыкся с тем, что может погибнуть, в каком-то смысле всегда был готов к этому, но определенно не хотел умирать. Ещё меньше его привлекала перспектива попасть в лапы к чудовищам живьем и присоединиться к тем обитателям станции, кого ждала страшная участь носителя на нижних уровнях.
Солдат медлил.
Между тем неугомонный кот бесстрашно приблизился к монстру.
Показалось ли это Алану, или страшная когтистая лапа действительно поманила зверька к себе?
Кот подошел к чудовищу и с видимым удовольствием потерся головой о согнутую в колене ногу монстра, его не смутила даже слизь, которой, впрочем, на ноге было не очень много. Пушистый клубок продолжал ластиться к застывшему ксеноморфу, когда Чужой протянул к нему руку и погладил по голове.
Алан глазам своим не верил, время для него словно остановилось, мир исчез, осталось только нечто немыслимое − кровожадное чудовище, совсем как человек сидящее на ступеньках лестницы и нежно гладящее самого обычного кота.
Страшные лапы, которые столько раз разрывали людей на части, подхватили зверька под живот, и счастливый комок шерсти оказался на коленях чудовища.
На секунду Алан испугался, что когти маленького хищника сейчас блаженно вопьются в черную кожу и выпустят едкую кислоту, но волноваться не стоило, ведь плоть монстра скорее напоминала живой камень и требовалось что-то посерьезнее, чтобы пронзить этот панцирь.
Солдат опустил оружие.
Наверное, впервые за все годы службы в секретном армейском подразделении, занимавшимся зачисткой отдаленных баз от тех, кого официально не существовало, он совершенно не представлял, что делать.
Почему же он не выстрелил?
Ведь он совершенно отчетливо понимал сейчас, что Чужой здесь всё же один.
Всегда можно убедить себя, что это из-за кота, но Алан считал, что нужно быть искренним как минимум с самим собой.
Он просто не мог выстрелить в этого конкретного монстра.
Не в этот момент.
Не после того, что он видел своими глазами, поэтому десантник просто облокотился о стену и как завороженный наблюдал за этими двумя.
Какая-то часть его была уверена в том, что в следующее мгновение Чужой схватит своего неожиданного друга и разорвет на куски, но эта ожившая химера продолжала так же осторожно и нежно гладить маленького отважного кота, удобно устроившегося на жестких черных ногах монстра.
Внезапно Алан увидел.

Свет.
Обычный, не аварийный.
Комната.
Глаза, через которые он сейчас смотрит, направлены на монитор, затем резкая смена перспективы и перед ним старый знакомый – черно-белый кот.
Всплывает имя.
Томас.
Он видит руки, человеческие руки, скорее всего, мужские, которые с любовью ласкают мурлыкающего от удовольствия зверька.
Это его кот.

В мозгу Алана словно вспыхнула красная лампочка.
Задний ход.
Разум и инстинкты единогласно забили тревогу, не позволяя мыслям увести его дальше по этой призрачной дорожке.
Солдат похолодел, осознав, что на какое-то мгновение его собственное "я" как бы растворилось, размылось, стало единым с чем-то иным, так что он даже не мог с уверенностью сказать, кому принадлежало воспоминание − ему самому, хозяину кота или… тому существу, у которого, как считал десантник, не должно быть воспоминаний, чувств и разума, хотя бы отчасти напоминающего наш.
Сразу полезли в голову разговоры о том, что эти чудовища разумны, о том, что они − телепаты, а один научный сотрудник, прикрепленный к их группе пару лет назад и пробывший с ними около полугода, частенько ссылался на теорию "генетической памяти", причем верил, что она действовала не только внутри вида, но также позволяла Чужим получить какой-то доступ к воспоминаниям и знаниям их носителей, вместе с усваиваемыми от последних генами, которые инопланетные твари буквально встраивали в свой собственный геном. Алан тогда ещё подумал, что это самое жуткое из всего, что ему доводилось слышать, ведь тогда выходило, что в каждом монстре была частичка от человека, подарившего ему жизнь ценой своей собственной.
И вот теперь краткий миг откровения перевернул его мир − он знал наверняка, что всё это − правда.
Десантник почувствовал, как в нем растет ужас, тот самый ужас, который охватывает обычного человека перед лицом знания, превосходящего границы его разума.
Солдат понял, что нужно уходить.
Бежать отсюда, пока то, что влезло ему в голову, не вернулось туда снова и он не направился, как этот глупый кот, к уже не казавшемуся таким чуждым монстру.
Повинуясь порыву, Алан поднял свою автоматическую штурмовую винтовку, приклад привычно лег на плечо, он целился в голову, но палец так и не нажал на спусковой крючок.
Возможно, позднее он об этом пожалеет.
Нет, он даже был уверен, что пожалеет, и ничем хорошим это для него не кончится, но поступить иначе Алан не мог. То, что он почувствовал, нельзя было выразить словами − на этот раз не чьё-то воспоминание − странная картинка, возникшая в голове из ниоткуда, − а скорее ощущение, мягко обволакивающее его, словно волна, в котором смешались безграничная нежность, теплота, надежда, радость и любовь, скрывающие собой ненадолго ледяную ярость и бесконечный холод одиночества и отчаяния, столь привычные тому, чьи эмоции неожиданно захватили человека, заставляя сохранить эту странную жизнь.
Алан тихо отступил обратно в главный проход, продолжая держать чудовище на мушке.
Оказавшись там, он как можно скорее вернулся к воротам сателлита и, закрыв их, прислонился к стене, пытаясь как-то собраться с мыслями.
Ему не давала покоя странная уверенность в том, что с того момента, как их разум соприкоснулся, Чужой знал о его присутствии, знал о его намерениях и тем не менее позволил ему уйти.
Возможно ли, что чудовище тоже не решилось убить человека после такого странного контакта, или солдат приписывал ксеноморфам слишком сложные чувства, делавшие их так похожими на людей? Ведь нет ничего опаснее на поле боя, чем секунда промедления, когда жмешь на курок − по наблюдению Алана, именно эта секунда отличала убийство монстра от убийства человека, она давала солдатам преимущество, лишившись которого, они будут обречены.
Слишком много мыслей для одного дня.
Десантник оглянулся на плотно закрытый проход.
Сейчас он вернется к основной группе, и через час, как и планировалось, они начнут зачистку нижних уровней. Покончив с этим, примутся за сателлиты, не оставив в живых ни одной из этих отвратительных тварей, погубивших уже стольких его друзей и простых гражданских, которых он поклялся защищать, когда давал присягу.
И всё же Алан очень надеялся, что не сможет узнать того Чужого среди других подобных ему. Конечно, он всё равно нажмет на курок, но ему будет погано − ведь после увиденного эти существа не казались ему такими абсолютно чужими, как раньше.
Эта иллюзия могла стоить ему жизни.
Как бы он хотел повернуть время вспять или стереть последние десять минут из своей памяти.
Лучше не знать того, что он узнал.
Лучше попытаться забыть.
Этот коридор…
Этот холод…
А главное − эту неожиданную нежность чудовища из самых страшных кошмаров к маленькому теплому комочку, доверчиво свернувшемуся у него на руках.

@темы: Творчество, Фанфики, чужие, писательское, Alien

---

Может быть скоро мы вернемся... в ПсихоЦиркус?

Все заинтересованные, держим пальцы

@темы: Фанфики, Batman, писательское

---

Незабываемое (вселенная "Чужого", m/m, ксено)

Название: Незабываемое.
Фандом: Вселенная "Чужого" (ориджинал по вселенной Чужих)
Жанр: слэш, притча (в отношение Чужого трудно говорить о слэше, т.к. они - гермафродиты, но учитывая сюжетные твисты - всё-таки слэш).
Пейринг: Чужой/Стенли Холден (ОМС)
Рейтинг: R (ксено)
Размер: около 3700 слов
Сюжет: XXVIII век н.э. Новый Эдем - обособленный участок фронтира, где уже долгие годы люди совершенны. Стенли Холден - единичный вариант, он умственно отсталый, таких отправляют в самые далекие уголки Нового Эдема делать грязную работу. По мнению многих здесь, "этих недолюдей" вообще стоит убивать, но общество Нового Эдема гордится своей гуманностью. Однажды на военной базе, где работает Стенли появляется таинственный Пленник...
Примечание: написано для драббл-феста "This is War"
Примечание 2: Прошу не впадать в шок от того, что уровень этого теста ниже моего обычного, написано на фест, куда в общей сложности я написал 5 текстов за 9 дней...будучи на работе Так что мне пришлось наступить на горло своей погоне за совершенством...ну разумеется не на 100%.
От автора: Эта заявка мне дико понравилась. Знаю, текст странновато читается, но он излагается с позиции Стенли, и такая неровность нужна была мне, чтобы показать легкую отсталость Стенли. Так же хочу отметить, что это наверное самый романтичный текст, что когда либо у меня выходил, а винить следует песню The Wild Wind группы B'z, благодаря которой фик и получил название, ну и альбом L'Arc~en~Ciel "Kiss" тоже сыграл свою роль. И знаете, мне нравится, что получилось

Незабываемое

Стенли Холден в очередной раз окидывает взглядом пустыню, что кажется ему бесконечной.
Солнце припекает, но он не может уйти: во-первых, он должен ждать Хорошего Человека, во-вторых, идти здесь некуда.
Он даже не знает, где это «здесь».
Но он очень хорошо помнит о том, что его сюда привело.
По мнению окружающих, ума Стенли Холдену недостает, но он не сомневается в том, что ему никогда не удастся забыть о случившемся, прежде всего о Пленнике, а он бы и не согласился забыть. Даже за все сокровища мира.
Холден улыбается.

Он помнит свой дом, который никогда не был домом. Новый Эдем – фронтир, не считавшийся фронтиром. Страну совершенного человечества, где такие как он были людьми второго сорта. А ведь миссис Треммел, присматривавшая за ним в приюте, говорила, что по стандартам далекой Земли ему самую малость не хватает до той черты, которая отделяет просто тугодума от умственно отсталого.
Помнит Стенли и военную базу, где драил полы и выполнял грязную работу, потому что был неполноценным, и, разумеется, тюрьму, полную таких разных людей – военнопленных, бунтовщиков, преступников, дезертиров. Мало кто из них был добрым, большинство были сердитыми (ещё в детстве Стенли научили тому, что злых людей не бывает, и он продолжал в это верить, даже после всех оскорблений, подначек, пошлостей и недвусмысленных предложений, услышанных им в тюремном блоке и на самой базе).
Но вот чего ему никогда не забыть, так это Пленника.
Нет-нет, добрые господа, никогда он не забудет, как рядовой Хиддис притащил его в заброшенный отсек тюремного блока базы и сказал, что теперь Холден должен кормить пленника и убирать за ним. И не надо было быть большого ума, чтобы увидеть, как Хиддису страшно, а ведь он храбрый, он ведь солдат.
Стенли помнит, как гудела база слухами о пленнике. О том, что за тяжелой металлической дверью сидит страшное чудище, оставляющее за собой горы трупов. О том, что захватили его на упавшем недавно корабле десанта из Центра. О том, что его удалось запереть в большой стальной ящик, который волокли до камеры, и о том, что вроде за чудищем через месяц должен прилететь корабль Объединенных сил.
Но ведь чудищ не бывает, они живут только в сказках?
С чего бы господину Коменданту тюрьмы пускать туда Стенли одного, если там сидит монстр?
Чего он не помнит, так это того, как понял причину.
Понял, что всё это из-за Протокола, а Протокол был священен, даже если был глуп и смешон. По его милости Стенли Холден стал пушечным мясом. Не убирать за пленником и не кормить его Протокол запрещал, это было не гуманно, а общество Нового Эдема очень гордилось своей гуманностью. Только вот для того, чтобы убирать, требовалось открыть дверь. Конечно, не простую дверь. Дверь «хитрой» камеры, помещения, регулярно блокирующего заключенного в одном углу и устроенного так, что долго и удобно сидеть можно только в этом месте. Тем не менее, возможность сбежать оставалась. Но если пленник вырвется и убьет недоумка, что с того? Это сделает выполнение Протокола невозможным по независящим от Коменданта причинам. Вторая наружная дверь, отделяющая коридор с темницей от остальной части базы, значительно прочнее, а стены укреплены. Настоящий бронированный сейф. Здесь нет камер наблюдения, только рядом со второй дверью – такова директива. Другая директива гласит: если пленник вырвется в коридор, дверь не открывать до прибытия десанта.
Всё это Стенли знает, наверное, от Пленника. Пленник многое ему показывал, не многое Холден понял, но запомнил, да, запомнил он хорошо. Хотя это и не важно, а важно другое.
Он помнит, как волновался в первую неделю, потому что заключенный не ел. Ни крошки не исчезало с подноса. Заглянуть в камеру через оконце Стенли было боязно, но он заглянул, и не увидел ничего. Как же он испугался, что пленник умер. Он никогда не задумывался о смерти, просто знал, что люди и все твари умирают, и это грустно. И он рассказал Коменданту, сразу же рассказал, потому что Комендант был добрый, но тот только отмахнулся.
Холден помнит, как ровно через неделю он впервые вошел в камеру.
Перегородка на месте. Еда не тронута. Стены не исписаны, не изгажены, не воняло телом и грязью, к чему он привык. Словно и не было тут никого. Да только не совсем. Здесь пахло чем-то холодным с металлическим привкусом и легким налетом гнили, а на полу Стенли заметил какие-то подпалины.
И он сказал тогда, «Не хорошо жечь пол, мистер Пленник», а потом перед отходом он услышал, да, он помнит, как он услышал из-за перегородки легкий шелест или скрежет.
И обрадовался, потому что Пленник был жив, а то уж он испугался, что подхватит болезнь, от которой тот умер. Недаром же за второй дверью была камера-пшикалка, и его каждый раз обшикивали паром, который убивал болезни.
Стенли помнит, как одним погожим днем душа его словно глупая птичка рвалась в небо, а потом двое новобранцев прижали его к стене и хотели сделать с ним что-то гадкое, да только ему удалось убежать, но душа в небо уже не рвалась. Тогда он и начал проводить у камеры больше времени, туда всё равно никто больше не ходил.
Он приносил поднос, садился и начинал говорить. О чем, он и сам не знал – обо всем, что приходило в голову. А однажды, было это на исходе второй недели, он почувствовал, что по другую сторону двери кто-то есть.
На следующий день Пленник, а это был он, кому же ещё, снова был там.
Стенли просил его ответить, да только заключенный был не из говорливых, молчал.
Вторая уборка прошла как и первая.
Холден помнит, как хорошо это было, просто говорить с кем-то, кто не отмахивается от тебя и не зовет идиотом. Заброшенный тюремный блок стал его любимым местом на свете, только вот хотелось ему увидеть своего нового лучшего друга.
Никогда не забудет он, как впервые увидел Пленника, украдкой заглянув в маленькое оконце. Тот был страшен, так страшен, что ни в одном кошмаре такого не увидишь, и Стенли пришлось зажать рукой рот, чтобы не закричать.
Потом он злился на себя за то, что так испугался своего нового друга. Тот просто был не таким как все, ну так и Стенли не такой, так что на следующий день он снова пришел и говорил о всякой ерунде. В тот день у него впервые появилось странное ощущение, словно его голова – свалка, и кто-то методично перебирает её холодными пальцами. Мозгам было почти щекотно. Если бы он задумался, то понял бы, что и раньше такое случалось, но задумываться Стенли не нравилось.
Он помнит, как тихо, но четко услышал у себя в голове: «Выпусти».
Стенли сразу же заткнулся, сообразив, что, может, нарушает самый важный Протокол, и Пленник решил, что он уже и не пленник.
– Нет, мистер-сэр, не могу я вас выпустить, простите, никак не могу, – отвечает Холден, и, извиняясь, добавляет. – Могу принести вам оладьи с джемом, да только вы ведь не едите ничего…
На следующий день, он опять говорил до упаду, а Пленник снова был за дверью.

Одно воспоминание было особенно ярким. Случилось это в конце третьей недели во время третьей уборки. Заслонка точно высилась на своем месте, ей богу высилась, Стенли в окошко глянул, как его и учили, да только стоило ему войти внутрь, как за горло его ухватили сильные руки. Не людские руки, а твердые, скользкие, черные с острыми длинными когтями. Одно движение, и руки эти сломают его как соломинку.
Вот на его лицо что-то капает, и даже такой идиот как Стенли понимает, что это слизь, она на Пленнике повсюду. И, о добрый боженька, какой же он жуткий, этот Пленник. От этой мысли Стенли снова становится мучительно стыдно, и он думает: «Ну и что, что ты такой страшный, всё равно ты мой единственный друг», и жалеет, что не может сказать этого, потому что ему почти нечем дышать.
Он не забудет, как руки отпустили его горло и аккуратно прикоснулись к лицу, как бы задумчиво поглаживая его, а потом Пленник резво отпрянул и выскочил в открытую дверь, а Холден на ватных ногах поплелся за ним, говоря, что идти тут некуда, и лучше вернуться в темницу, потому что, если Пленник подойдет ко второй двери, его увидят. И тогда их накажут обоих, ага, точно накажут.
И к его удивлению Пленник возвращается, ложится на пол, сворачивается калачиком и словно умирает, а Стенли, набравшись храбрости, присаживается к нему.
Убирался в тот день он осторожно, чтобы не потревожить Пленника.
Но самыми странными воспоминаниями наполнены последние полторы недели.
Теперь Стенли говорит с Пленником, устроившись рядом с ним на полу. Он даже попробовал покормить упрямца, но тот отмахивался от еды, а сил у него было о-го-го.
Именно на третий день, почему-то это запомнилось Холдену, он решил, что его друг вовсе не уродлив. Он был пугающим, но вместе с тем и красивым. Как так могло быть, Стенли не понимал, да только он вообще больше чувствовал, чем понимал.
Никогда прежде не доводилось Холдену видеть такое создание. Ходить Пленник мог и на всех четырех конечностях, но на двух ногах держался прямо, как человек. Ростом где-то семь футов и два дюйма, черного цвета, весь покрытый какой-то смазкой, с длинным черным хвостом. И у него не было глаз, Стенли не сразу это понял, потому что голову за ним заключенный поворачивал.
Что же в этом абсолютно чуждом существе могло казаться Стенли красивым? Холден и сам не знал, но как завороженный глядел на сильное, стройное, где-то даже изящное существо.
Стенли никогда не забудет, как кровь приливает внизу живота. Он знает, что это такое, не настолько тупой, и ему стыдно, потому что чувствовать такое к Пленнику, наверное, неправильно, только он не может объяснить почему.
– Ой, нужда зовет, – объявляет тогда Стенли и вылетает за дверь.
Холден помнит, как следующие два дня он борется с собой – он не может не приходить к своему другу и приходит, но ему трудно, потому что периодически тело перестает его слушаться. Наконец, однажды он подвигается к Пленнику и прижимается к нему, еле удерживаясь от того, чтобы потереться тем самым местом, но забывает обо всем, когда когтистая лапа обнимает его и подтягивает ближе. Они сидят так некоторое время.
Следующее, что помнит Стенли, это как солдаты говорят о том, что транспорт за Пленником прибудет через три дня. Холден в ужасе, транспорт всегда прибывает за самыми опасными преступниками, теми, кто приговорен к смерти.
В тот день в камере Пленника Стенли заплакал, а пальцы с когтями аккуратно прикоснулись к слезинке на щеке, и Холден не выдержал, он кричал на Пленника, кричал о том, что того увезут и сделают с ним что-то плохое, а его, Стенли, жизнь снова станет пустой.
Когда рука обхватила его шею, он решил, что так даже лучше, а потом услышал свой голос. Вернее, голос шел из его рта, но говорил не он.
«Помоги.Мне.Сбежать.»
Стенли начал плакать ещё сильнее, потому что он помог бы, бог видит, помог, да только они на военной базе и их всего двое. Но уговоры бесполезны, потому что откуда-то он знает, что Пленник не боится смерти, он и есть смерть, и если его выпустить…
«Три дня?»
Стенли кивнул.
«Нужно мясо. Нужно…много сладкого. Много» – его рот произносил слова, слова, которые холодные пальцы нашаривали в его голове. Сам Пленник говорить не мог, у него не было голоса.
Стенли помнит, как рад был, что Пленник наконец-то поест. Это давалось тому с трудом – Холден завороженно наблюдал, как вторая внутренняя челюсть выстреливает из пасти и откусывает мясо, сладкую газировку его друг пил ещё более неумело.
Стенли потянулся к Пленнику, но тот толкнул его и ухватил за горло.
«В тебе… нет вины…Уйди…»
– Но я…
«Уйди… Не приходи…Позову…».
Стенли помнит, как послушно ушел, потому что он боялся. Не Пленника, нет, а того, что происходило и произойдет.

Следующие два дня Холден не приближался к темнице, только проходил в отсек и ждал в коридоре, чтобы все решили, что всё нормально. Подумать только, он ведь – идиот, и вдруг такой хитрец, а может это не он – идиот, а они?
Стенли помнит, как в тот самый день он вскакивает, потому что в голове у него голос, уже не его голос, а совсем другой, шелестит «Иди ко мне. И приведи солдата».
Он не забудет, как позвал с собой Тоддза. Он видел, как Тоддз делал нехорошее с мальчишкой, которого временно держали в одной из камер, делал тому больно. Тоддз любил делать больно, и Стенли решил позвать его, потому что откуда-то знал, что живым приведенный солдат из заброшенного отсека тюрьмы не выйдет.
Холден помнит страх, который он ощутил, заглянув в камеру и встретившись с взглядом светло-голубых глаз. Очевидно, на его лице отразилось изумление, потому что Тоддз оттолкнул его, чтобы посмотреть самому.
– Какого…
Человек в камере, а теперь это был человек, осторожно поднялся на ноги, и у Стенли перехватило дыхание, он в жизни не видел ничего прекраснее этого высокого сильного мужчины с черными чуть вьющимися волосами, отросшими до плеч, но в незнакомце чувствовалась опасность, что-то хищное, особенно в том, как он двигался.
И Стенли помнит, как подумал в тот момент, что понимает, в чем дело. Его друга просто заколдовали, а сейчас чары спали, и Пленник превратился в прекрасного принца прямо как в старых земных сказках.
– Прошу, выпустите меня, – низкий приятный голос и слова шли легко, да только не совсем, Стенли это заметил, не совсем, а Тоддз, он не понимал, что происходит, впал в ступор, но Холден не мог не заметить, как глазки солдата пожирали обнаженного мужчину в камере.
– Они что же к монстру этого парня подсадили? – наконец произнес Тоддз.
И Холден кивнул, да простит его бог.
– Парень, а тварь где? – спросил солдат незнакомца.
Человек в камере чуть отступил. Отступил, как заметил Стенли, осторожно, неуверенно, и за его спиной показалось какое-то месиво. Это месиво вовсе не походило на друга Стенли, скорее уж на кокон, из которого что-то выбралось.
– Мертв, – ответил мужчина.
Одного взгляда на незнакомца было достаточно, чтобы понять, как он слаб – еле стоит на ногах и весь продрог.
– Выпустите, я сделаю всё, пожалуйста…
Стенли помнит, как увидел это "всё" на похотливой роже Тоддза, когда тот отпирал дверь в камеру.
Солдат подошел к мужчине без страха, хотя ростом они были равны, а в плечах заключенный был даже пошире. С отвращение Холден смотрел, как рука Тоддза легла на щеку мужчины.
– Разумеется, выпущу, тут наверняка какая-то ошибка, – и ведь Тоддз и правда так считал. Он в замешательстве и не понимает, как сюда попал этот человек. Но было и ещё кое-что, Холдену солдат показался тогда каким-то…зачарованным. – Ты же будешь мне благодарен, друг?
Руки заключенного поднялись к лицу солдата, медленно провели по нему, словно размышляя, и Холден сразу же узнал этот жест. Пленник так же прикасался к нему, когда они в первый раз встретились лицом к лицу.
Звук, который раздался мгновением позже, Стенли предпочел бы забыть. Сухой щелчок. А потом тело Тоддза мешком повалилось к босым ногам мужчины, ногам с черными когтями.
– Не кричи, – предупредил его Пленник. – Сними с него…одежду.
Стенли подчинился.
Ему пришлось помочь Пленнику одеться, тот вроде и понимал, что к чему, но сам он действовал слишком неумело.
– Идем.
– Нет, – выдавил Стенли, и Пленник подошел к нему вплотную. Холден считал себя парнем не маленьким, в нем были добрые шесть футов, но темноволосый мужчина возвышался над ним дюйма на два, и от него так и веяло силой, особенно теперь – в военной форме.
– Почему?
Стенли помнит, как попробовал объяснить. Он говорил о том, что убивать нехорошо, даже Тоддза, и он ведь не такой глупый, он понимает, что Пленник будет убивать, за это его и заперли, ведь так, и конечно он спросил, будет ли Пленник убивать.
Тот ответил ему, не говоря ни слова, звонкое «да» просто повисло в воздухе.
И Холден кричал в ответ, что лучше бы Пленника забрали те, кто летит за ним, и к его удивлению заключенный произнес:
– Если заберут, погибнет больше.
– Как, – не понял Стенли.
Пленник схватил его и притянул к себе, их лбы соприкоснулись, и Холден увидел.
Он многое увидел. Потом он мало что мог вспомнить, но…
Он видел лаборатории и стерильную чистоту, видел ужас на лицах людей… эти люди привязаны, а перед каждым из них стоит огромное кожистое яйцо, и что-то есть там внутри… видел здания и улицы, усеянные трупами.
Стенли видел не только людей, помоги ему господь, были и другие. Но всех их объединяло одно, они считали себя лучше всех, и они всегда хотели больше – больше власти, больше силы, больше знания, но получали то, что заслужили – кару.
«Их нельзя контролировать, их нужно просто оставить в покое» – слышит он у себя в голове голос женщины и даже видит её – высокую, немного печальную, и ногти у нее на руках черные и острые.
Не говоря ни слова, Стенли взял Пленника за руку и потянул за собой. Дальше он словно смотрел на всё со стороны.

Холден помнит, как легко им удалось выйти из двери, Пленник пониже надвинул кепку Тоддза, а проходя, даже хлопнул вахтенного солдата по руке именно так, как было принято на базе. Камера-пшикалка заключенному тоже ничего не сделала.
Стенли помнит, как они шли по коридорам базы, а потом завыла тревога, все вокруг побежали куда-то… и они тоже побежали.
Какой-то солдат, не местный, видимо из прибывшего транспорта, выскочил перед ними. Стенли понял, что тот увидел руки Пленника, его когти. Десантник что-то выкрикнул, но они даже не притормозили. Холден зажмурился, ожидая столкновения, но краем глаза заметил, как человек отлетел к стене в фонтане крови – на ходу Пленник пробил ему грудную клетку.
Вообще Стенли не помнил, чтобы он вел своего друга. С какого-то момента тот сам выбирал их маршрут, а Холден покорно следовал. По-другому просто не мог, холодная рука сжимала его руку железной хваткой.
Холден помнит, как изумился, когда они оказались в ангаре, и Пленник потащил его к самому маленькому из дальноходных кораблей, на таких летали контрабандисты, торговцы и наемники. Самое странное, что его другу удалось запустить двигатель, поднять корабль и медленно подвести его к выходу.
По опущенному трапу Холден выскочил, чтобы открыть ворота, и он помнит, как подумал, что Пленник оставит его тут, и его точно посадят, он не был настолько глуп, чтобы не понимать, что сделал. Но его подождали. Стенли зажмурился, когда корабль набирал высоту, но очень скоро успокоился, с интересом наблюдая за тем, как его друг изучает карту автопилота.
– За нами никто не гонится! – Стенли был счастлив.
– Но будут.
– Кто заколдовал тебя? Эти люди в белых халатах? – улыбаясь, спросил Стенли и сразу же почувствовал уже привычные холодные пальцы в голове. – И откуда ты умеешь летать на этой штуке, ты пилот?
– Управлять умел мой… – Пленник запнулся. – Был человек, как ты, который стал частью меня. Он умел. Сейчас я похож на него. Изменил себя по его коду.
– Это не твоё лицо?
Пленник покачал головой.
– Настоящий ты такой, какой был всё это время?
– Да.
Стенли помнит, как осознал, что не знает, что теперь с ним будет. И он спросил Пленника, убьет ли тот его, но его друг отрицательно покачал головой и опять сказал какую-то глупость о том, что в Стенли «нет вины». Они летели в хорошее место, место, где люди в белых халатах их не найдут. Пленник не был уверен, сколько им лететь туда. Несколько часов. Пару дней.
Холден не знал, что делать, поэтому он просто заговорил. Вот так вот, после всего случившегося он сел на пол и начал нести свою обычную чушь, но хоть Пленник и не был больше пленником, и даже выглядел как человек, как восхитительно и необыкновенно красивый человек, он не называл Стенли идиотом, не говорил ему заткнуться, он слушал.
Холден даже не заметил, как его друг оказался рядом с ним, а следующее, что понял, это то, что сам он прижимается губами к коже мягкой как человеческая.
Стенли помнит легкое замешательство Пленника, и ему самому так стыдно, потому что штаны снова тесны, а из камеры выскочить он не может. Так бы и провалился сквозь пол в открытый космос.
Но чего он никогда не забудет так это того, что было потом.
Он знал, что происходит между мужчиной и женщиной, и смутно знал, что и между мужчинами оно тоже происходит. Пленник, наверное, тоже что-то понимал, он же был умный. Они оба не вполне представляли себе, что делать, но это их не особенно волновало, потому что для них имели значение только прикосновения, ласки, обнаженная плоть и чужое горячее дыхание на коже.
Посадки Стенли не помнит, он спал, а когда открыл глаза, увидел раскинувшееся над головой звездное небо. Пленник нежно прикоснулся к его лицу. Он сказал Стенли, что это хорошее место, что тут его не найдут, что о нем позаботится Хороший Человек, и Стенли должен дожидаться его здесь.
Холден помнит, как он кричал, что не хочет быть здесь без Пленника, как просил того остаться, но его друг отвечал, что не может, и Стенли впервые по-настоящему жалел, что ему не хватает мозгов, а то он бы наверняка сумел его уговорить. Но Пленник не мог остаться, потому что его будут искать плохие люди в белых халатах, и не только его. Они хотели добраться до таких как Пленник, и тогда он и ему подобные истребили бы людей, и плохих, и хороших, потому что такова их природа. Он должен уйти, и нет, Холден не может пойти с ним, это невозможно.
И вот Пленник ушел, а Стенли плакал и кричал ему вслед, что он попросит боженьку, чтобы они ещё встретились, но тут в голове его четко раздалось «Не проси, ради твоего блага. В тебе нет вины, не хочу уничтожить тебя».
Так Пленник исчез из жизни Холдена.

И вот Стенли сидит на камне посреди пустыни, и всё что у него осталось, это воспоминания.
– Не помешаю? – слышит он голос у себя за спиной, и оборачивается. За ним стоит человек в длинном плаще пилигрима и солнечных очках.
– Ты – Хороший Человек? – доверчиво спрашивает Холден.
Незнакомец удивленно смеётся.
– Не знаю, мальчик, но ты определенно парень особенный, иначе мы бы с тобой тут не говорили.
Стенли во все глаза смотрит на незнакомца.
– Прости, прости, иногда у меня бывают странности, но поживешь с моё, и у тебя они будут, – Холден хочет возразить, потому что незнакомец молод, максимум лет на десять старше его самого, но тот продолжает. – В любом случае, меня очень настойчиво позвали сюда, так что…
Стенли начинает плакать, и пытается объяснить, но что он может объяснить, только похоже этот странный человек его понимает, он похлопывает Холдена по плечу.
– Бывает, парень, бывает. Ну, хватит рассиживаться, пойдем.
Стенли встает.
– Знаешь, – продолжает Хороший Человек. – Я с твоим другом во многом не согласен, но тебе действительно будет здесь лучше, чем в Новом Эдеме. Здесь настоящий фронтир – полно психов, идиотов, безумцев, жизнь трудная, и всем глубоко плевать на твой IQ. За тем холмом есть поселение, найдем тебе работу и…
– Почему он сказал, что не хочет, чтобы мы снова встретились?
Какое-то время Хороший Человек молчит.
– Я расскажу тебе. Когда-нибудь. Если ты захочешь слушать. А пока давай накормим тебя в городе...
– Я его никогда больше не увижу?
– Никогда – очень громкое слово, мальчик, поверь мне. Знаешь, что я думаю? Вы не должны больше встретиться, потому что не таков порядок вещей, но порядок бесплоден без хаоса, а жизнь не знает преград, – Хороший Человек пожимает плечами. – Всё возможно. В этом мире и в иных мирах.
Стенли понимает. Может быть, он не настолько глуп, может, это встреча с Пленником его так изменила. Его красивое светлое лицо расплывается в улыбке. Он смотрит на небо и тихо шепчет:
– Я не сдамся, мистер Пленник, я не сдамся.

@музыка: Scorpions - Rhythm of Love

@темы: Слэш, Фанфики, чужие, Alien

---

Пленник (вселенная "Чужого", m/m, ксено, драббл)

Название: Пленник.
Фандом: Вселенная "Чужого" (ориджинал по вселенной Чужих)
Жанр: драббл, слэш
Пейринг: Чужой/Стенли Холден (ОМС)
Рейтинг: PG-13
Размер: 450 слов
Сюжет: просто маленький драббл, написанный в дополнение к фику "Незабываемое"
Примечание: написано для драббл-феста "This is War"
Примечание 2: Прошу не впадать в шок от того, что уровень этого драббла ниже моего обычного, написано на фест, куда в общей сложности я написал 5 текстов за 9 дней...будучи на работе Так что мне пришлось наступить на горло своей погоне за совершенством...ну разумеется не на 100%.
От автора: Была заявка на фесте, которая мне дико понравилась, но когда я её выполнил, то понял, что, хм, я написал небольшой фик, никак не драббл, поэтому оперативно был написан ещё и вот этот маленький драббл к основному фику. Основной фик (тоже небольшой) я выложу сегодня, если будут силы, если нет, то завтра.

Пленник

Стенли Холден вскакивает посреди ночи.
В голове его раздается голос. Голос говорит ему, что пора, время пришло.
Стенли страшно, но он знает, что должен делать.
Здесь на пограничной базе Нового Эдема все считают его недоумком, лишним человеком, если вообще человеком. Именно поэтому ему поручили присматривать за Пленником. Холден не представляет ценности, им можно пожертвовать, если вдруг что-то пойдет не так.
Пленника все боятся, и не даром.
Когда Стенли впервые увидел заключенного, он тоже испугался, но ненадолго, потому что к тому времени они уже с неделю как подружились. Вернее он считал, что они подружились. В заброшенном тюремном блоке никого больше не было, вот Стенли и начал разговаривать с Пленником. Говорил то только он, но заключенный всегда подбирался поближе к двери. Никто раньше не слушал болтовню Стенли Холдена, выходило, что Пленник – его лучший друг.
А потом система блокировки в камере дала сбой, и, явившись с очередной уборкой, Стенли оказался лицом к лицу с Пленником – с его острыми зубами, когтями, черной блестящей кожей, длинным хвостом и сильным мускулистым телом.
По-хорошему Холден должен был умереть, но Создание сохранило ему жизнь. Видимо что-то ему в Стенли нравилось.
Это стало их маленькой тайной. Холден продолжал приходить и говорить со своим другом, но теперь он делал это в камере, а потом набрался смелости и сел, прислонившись к стене рядом с растянувшимся на полу Пленником.
Стенли сам не заметил, когда это начало с ним происходить. Он не мог отвести взгляда от жуткого, но прекрасного создания. Ему в голову стали лезть постыдные мысли, а однажды кровь неожиданно прилила внизу живота, и он вылетел из камеры, выкрикивая, что ему нужно по нужде. Он не сомневался в том, что Пленник понимает его, просто не может разговаривать, иногда он словно слышал его у себя в голове.
А три дня назад он узнал, что сегодня за Пленником прибудет десант, и его увезут куда-то далеко, и он, Стенли, больше никогда не увидит своего друга.
Это было как смерть.
В тот день в камере он плакал, он не знал, что делать.
Но Пленник знал. Стенли помнит, как черная когтистая рука сжала его горло, и его рот начал произносить чужие слова.
У Пленника был план, страшный план, и сперва Стенли хотел отказаться, но потом понял, что не сможет, понял, что он позволит людям с базы умереть, потому что Пленник за эти жалкие три недели дал ему больше любви и понимания, чем он видел от окружающих его людей за свои двадцать пять лет.
Стенли выполнил указания Пленника, а последним из них было не приходить, пока его не позовут.
И вот его позвали.
Стенли понимал, что, скорее всего, ему не удастся пережить этот день, он был не настолько глуп, но знал, что другого пути у него нет.
Сегодня они или спасутся, или погибнут.
Вместе.
И в любом случае он ни о чем не будет жалеть.

@музыка: Scorpions - Tainted Love

@темы: Слэш, Фанфики, чужие, Alien

---

Промах в душевой (вселенная "Чужого", слэш-юмор, NC-17)

Название: Промах в душевой.
Фандом: Вселенная "Чужого"
Жанр: юмор со слэшевой окраской
Пейринг: нет, очень относительно Фейсхаггер/Человек
Рейтинг: NC-17 СТРОГО!
Размер: 1280 слов
Сюжет: Иногда случается жопа. Даже с самыми крутыми десантниками.
Примечание: написано для драббл-феста "This is War"
Примечание 2: Прошу не впадать в шок от того, что уровень этого драббла ниже моего обычного, написано на фест, куда в общей сложности я написал 5 текстов за 9 дней...будучи на работе Так что мне пришлось наступить на горло своей погоне за совершенством...ну разумеется не на 100%.
Предупреждение: НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА (ОЧЕНЬ!!!)
СТРОГО НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ЛИЦАМ, НЕ ДОСТИГШИМ 18 ЛЕТ.
От автора: Столкнувшись с заявкой одного известного субъекта (а такое не мог попросить никто другой), я думал, что не смогу этого сделать, так как мои вещи по вселенной "Чужого" очень отличаются от запрошенного, а потом я решил просто сделать приятное и рассказать историю смешную и абсурдную, хоть и страшноватую... и всё получилось


Посвящается  Skjelle

Промах в душевой

По искреннему и не предвзятому мнению сержанта Робертса рядовой Моррис был отличным парнем и никогда не нарывался на неприятности. Однажды, впрочем, он умудрился найти неприятности на свою задницу. Причем буквально.
По-хорошему виноваты были все – слишком уж расслабились, но они провели в этом секторе фронтира уже два месяца, и это был далеко не курорт. Пришлось зачищать около десятка мелких пограничных баз, пару крупных и одно поселение, о чем даже матерые вояки вспоминали с содроганием.
Теперь работа подошла к концу, и они расположились на последнем очищенном объекте – военно-исследовательской базе «Осирис», дожидаясь межзвездного транспорта.
Когда ребята нашли на базе халявное бухло, Робертс не стал их останавливать, они заслужили немного покутить после Ада, в котором побывали. Правда, он не ожидал, что некоторые надерутся до невменяемого состояния, но таких было немного. В целом же на базе царили умеренно добродушное подпитие и такой же умеренно добродушный мордобой – ребята его были остры на язык и обидчивы.
– Да имел я тебя!!!
– А имелочка не коротковата, или ты пощекотать меня собрался?
И всё в том же духе.
Затронули они даже запретную тему – можно ли вставить ксеноморфу, и может ли вставить ксеноморф. Это было у них вроде подростковой страшилки – жуткий, но притягательный треп.
Как только они покинут этот сектор фронтира, всем разговорам о ксеноморфах придет конец, по мнению Командования объединенных систем широкие массы не были готовы узнать о том, что где-то недалеко от них живут настоящие чудовища.
Как бы там ни было, идиллия продолжалась два дня, а потом случилась душевая.
Вообще душевая для десантника сама по себе была полем боя, шуточным полем боя, но в этот раз… В этот раз в душевой откуда-то взялся фейсхаггер. И этот гад прыганул на Пола Гастингза, но тот, хоть и бухой, был везунчик – кто-то бросил в него мочалку, и рядовой полетел в сторону и на пол. А за Полом наклонившись стоял Генри Моррис, совершенно трезвый, и всего лишь чесал пятку. Тварь приземлилась аккурат на его задницу.
– Э, ну какого… – начал Моррис, потянувшись рукой назад, чтобы понять, чем его припечатало. Он не закончил, десантник просто онемел.
В душевой повисла напряженная тишина, пьяные и трезвые, все уставились на Морриса, а тварь тем временем решила устроиться поудобнее – обвила хвостом одну из его ног и равномерно перехватилась лапками.
Они были крутыми ребятами, и пожгли достаточно фейсхаггеров, но им никогда не приходилось проходить тест «Что делать, если фейсхаггер сидит на заднице вашего товарища».
– Может быть его прижечь? – раздалось робкое предложение.
– Ты охуел что ли! – шикнули на энтузиаста.
– Тихо-тихо, – вмешался Робертс. – Ты как, сынок, держишься?
Моррис легонько кивнул.
– Так, – сержант пытался придать голосу уверенность, которой не чувствовал. – Мы никогда не видели, чтобы эта тварь прилепилась к заднице. Они так не делают. Она должна понять, что что-то не так, и отцепиться.
– За доком Ворденом послали, – сообщил один из уже надевших брюки десантников. Кое-кто успел вооружиться.
– Эрнандес, Бигсли, держите эту сволочь на мушке, как только сползет, стреляйте, – приказал Робертс.
Хвост фейсхаггера задвигался, быстро отпустил ногу и попытался обвиться вокруг чего-нибудь ещё. Единственным «ещё» оказался член рядового Морриса, и к тому времени, как тварь оставила попытки, бедняга был на грани обморока, но самое страшное ждало его впереди.
Хвост снова зацепился за ногу солдата, но гадина как-то напряглась, а Генри сдавленно вскрикнул. Затих. Его глаза полезли из орбит и, наконец, он истошно заорал:
– Оно лезет ко мне в жопу!!!
Сержант лишился дара речи, на такой поворот событий никто не рассчитывал.
– Может по ней из пистолета пальнуть? – вновь раздалось робкое предложение.
– Да, и спалить парню всю задницу с хозяйством, а может и кишки, – рявкнул Робертс, нервно проводя пятерней по бритой голове. К такому дерьму даже их не готовили.
– Господи, вот дерьмо, дерьмо, дерьмоооо, – причитал Моррис, он побледнел, на щеках появился румянец. Тварь просовывала свой хоботок в него всё дальше и дальше. Куда уж дальше то?! Растягивало его постепенно, но парень понимал, что гадить ему какое-то время будет ой как неприятно. Впрочем, если ему вообще ещё придется гадить в жизни. Кто знал, какой длины эта хрень. От мысли о том, что оно может пробить его насквозь, мир поплыл перед глазами, но Моррис усилием воли удержался на ногах. Если он упадет, то может раздавить тварь, а в жилах у нее кислота, которая разъедает пол.
Член Морриса начал вставать. Робертс видел, как парню неловко и стыдно, хотя стыдиться тут было нечего, фейсхаггер видимо добрался до простаты и давил на нее, причем действовал ловко, Генри начал постанывать.
– Парень, док уже идет, – постарался подбодрить подчиненного Робертс.
– Да, и что он сделает? – Моррис почти плакал. – Вот ведь сука! Мне ведь страшно… Я даже не знаю как, в жизни так не боялся… Я боюсь, что оно в меня что-нибудь выльет, и я сдохну, или пробьет насквозь, и я сдохну, но у меня всё равно стоит, потому что эта сволочь давит…Ох… Сэр, простите, я… Не могу больше… Черт…
И на этой радостной ноте Генри Моррис кончил.
– Ни хрена себе, – прокомментировал Эрнандес.
– Что у вас тут… – из-за спин десантников пробился доктор Ворден и застыл как вкопанный.
– Какие будут предложения, док? – мрачно осведомился Робертс.
– Ну я… – Ворден прочистил горло. – Думаю, что надо подождать, понаблюдать.
– И сколько ты собираешься ждать, пидор гнойный! – Моррис схватил дока за грудки. – Пока оно в меня что-нибудь отложит?
– Я не уверен, что оно может отложить что-нибудь туда, рядовой… – прошипел доктор, мужик вообще-то бывалый и не робкого десятка.
– Тогда подождем, – резюмировал сержант.
В мрачном ожидании они провели следующие полчаса.
Моррис – как на мине, Эрнандес и Бигсли – с нацеленными на его зад пистолетами, доктор Ворден – осматривая тварь и сверяясь с какими-то записями, однополчане несчастного – заворожено и сочувственно созерцая эту сцену. Над всем этим грозовой тучей возвышался сержант.
Торжественность момента лишь однажды омрачил ещё не вполне протрезвевший Гастингз, выдвинувший радикальное предложение:
– А попробуй посрать! – выкрикнул он, явно довольный собой. – Мне вот не понравилось бы, если бы на меня насрали. Я бы точно отцепился.
– Я тебе обещаю, Пол, что если я выберусь из этого живым, я на тебя точно насру, сука! – рыкнул Моррис. – Ты сдурел что ли? У меня его хобот в жопе! Я не смогу посрать, даже если мне приспичит.
– Так он же вылезет! – не унимался Гастингс.
– А если не вылезет! Мне может кишки разорвет, тупой ты придурок! – взвыл Генри. – Сержант, уберите этого мудака на хер отсюда, а то я за себя не отвечаю, я…
Тут Моррис неожиданно затих.
– Оно что-то делает, – прошептал он заговорщицки. – Оно… у БЛЯ!!!
Одним резким движением фейсхаггер втянул в себя хоботок и резво соскочил с многострадальной задницы рядового. Видимо кишечник действительно не годился на роль инкубатора, но тварь с огромной ответственностью подошла к изучению этой возможности и сдалась, только окончательно убедившись в бесполезности затеи.
По крайней мере, сержант не думал, что её так испугало предложение на нее нагадить.
Морриса бросило на пол, а фейсхаггер проворно понесся к укрытию – Эрнандес и Бигсли были так шокированы, что проморгали его.
– Мать вашу, быстро за ним, поймайте этого долбанного пидора, пока он не напал на кого-то ещё, – стрелки выбежали за дверь, но нужно было расшевелить и остальных. – Чего стоим, если не поймаем, кому-то из вас в рот засунут шланг, побывавший в заднице Морриса.
Вот это сработало на славу. Через пять минут абсолютно протрезвевший десант прочесывал базу.
Там, где один гад, всегда найдется ещё несколько, и они действительно нашлись.
Как бы там ни было, благодаря заднице Генри им удалось выполнить это задание до конца.
Самого Морриса на некоторое время изъял из строя док Ворден, «чтобы проверить, что всё чисто», как он сказал. Робертс дополнительных вопросов не задавал.
К счастью для Генри, всё действительно оказалось чисто, и очень скоро он снова был с ними. Сперва Робертс беспокоился о насмешках, но быстро понял, что их не будет. Все считали Морриса самым крутым мужиком, которого им когда-либо приходилось встречать, к тому же теперь он вдвойне давал к тому повод, ведь после инцидента в душе задания на внешнем фронтире, связанные с очисткой объектов от ксеноморфов, он выполнял с невероятным остервенением.
Особенно Генри ненавидел фейсхаггеров, и только его сослуживцы знали за что.

@музыка: Europe - Demon Head

@темы: Слэш, Фанфики, юмор, чужие, Alien

---

Мгновения жизни (Stargate SG-1, fem, Сэм/Вала)

Название: Мгновения жизни
Фандом: Stargate SG-1
Жанр: фемслэш
Пейринг: Сэм Картер/Вала МалДоран
Рейтинг: PG-13
Размер: 1900 слов
Сюжет: Просто один день из жизни Саманты Картер.
Примечание: написано для драббл-феста "This is War"
Примечание 2: Прошу не впадать в шок от того, что уровень этого драббла ниже моего обычного, написано на фест, куда в общей сложности я написал 5 текстов за 9 дней...будучи на работе Так что мне пришлось наступить на горло своей погоне за совершенством...ну разумеется не на 100%.

Мгновения жизни

– Полковник Картер, нужно уходить! Быстрее! – кричит майор Стейн, отойдя на несколько метров назад и укрывшись за толстой каменной колонной.
Почти все его люди уже прошли через Врата, но двое солдат и он сам остались, чтобы прикрывать отход. Они не ждали увеселительной прогулки, когда отправлялись на поиски подполковника Саманты Картер, но даже не предполагали, что их спасательная миссия стремительно перейдет в разряд «диверсий в тылу противника» или чего-то в этом роде. Стейн служил на базе в горах Шайен уже два года, так что ему доводилось бывать в переделках, но под такой шквальный огонь его группа попадала всего пару раз.
– Мать твою! – рычит рядовой Бэнкс, когда заряд джаффа попадает ему в ногу.
– Полковник! – снова орет Стейн, на этот раз в голосе слышится злость. Майор понимает, что эта женщина определенно знает, что делает. Саманта Картер почти пятнадцать лет своей жизни отдала проекту SG, прошла огонь и воду, видела такое, чего Стейн просто не может вообразить… но у него не получается не злиться – пока в сегодняшней стычке никто не погиб, но двое были серьезно ранены.

Сэм Картер прекрасно слышит вопли Стейна, она и без них понимает, что нужно уходить – не подстрелили её до сих пор чудом, но она не намерена так просто сдаваться. Ради чего тогда она неделю провела на этой Богом забытой планете, причем последние два дня исключительно в грязи, прячась от разыскивающих её патрулей? Ей необходима информация из наборного устройства Врат этой планеты и дополнительного терминала, скрытого в одной из дальних колонн, которым она сейчас и занимается. Судя по показаниям компьютера, от успеха её отделяет один процент не скачанных данных.
– Ну давай же, – рычит Сэм, утирая пот со лба тыльной стороной ладони.
Сто процентов.
Картер выдергивает шнур из терминала и бросается к Бэнксу.
– Стейн! – кричит она. – Можем отходить!
– Риккер, прикрой их! – Стейн бежит к наборному устройству.
Сэм помогает Бэнксу подняться. Вместе, отстреливаясь, рывками они продвигаются от колонны к колонне, приближаясь к Вратам. Наконец, у самого разрыва пространства к ним присоединяется Стейн. Он обхватывает раненого с другой стороны. Именно в этот момент на них налетает Риккер, и раздается оглушительный взрыв – четверых военных просто бросает в червоточину.

Это чем-то напоминает падение в ледяную воду с той разницей, что на какое-то мгновение ты просто перестаешь существовать.
Порой Сэм кажется, что она привыкла к переходам, но, наверное, полностью к этому привыкнуть невозможно.
Они вылетают с другой стороны и кубарем катятся по наклонному настилу, сзади Врата закрывает защитная диафрагма.
– Медиков, – раздается чей-то крик.
Сэм чувствует, как чужие руки тянут её, поворачивают голову, пытаясь выяснить, пострадала ли она.
Без сомнения синяков на Картер хватает, последний очень скоро появится на правой скуле, которой она приложилась об пол, но никаких серьезных ранений Саманта не получила.
– Я в порядке, – отмахивается она. – У того человека ранение в ногу.
Медики оставляют её в покое, потом ей всё равно придется пройти осмотр.
Сэм поднимается и медленно плетется подальше от Врат.
Наконец на Земле.
За исключением закрытого сейчас портала, база Шайен выглядит почти обычной базой ВВС США, которой и является, если не принимать во внимание секретность проводимой здесь работы.
Душ.
Сейчас Сэм мечтает только о душе. По правде говоря, она мечтает о нем последние пять или даже шесть дней.
– Картер, – окликает её генерал Лэндри. Он улыбается. – Рад снова вас видеть. Целой и невредимой.
Она устало улыбается в ответ.
– Учитывая обстоятельства, рапорт можете предоставить завтра.
– Слушаюсь, сэр, – Саманта удивлена, но благодарна.
– А теперь выметайтесь отсюда, Картер.
Дважды её просить не приходится.
По коридору к ней спешат двое мужчин. Один из них, Камерон Митчелл, командир их группы, формально они с Картер в одном звании, но кто-то должен руководить ходом операций, а у Кэма это отлично получается. Второй – доктор Дениэл Джексон, они с Самантой проработали бок о бок больше двенадцати лет и понимают друг друга с полуслова. Как же Сэм рада их видеть… но прежде чем эти двое добираются до нее, на подполковника Картер обрушивается ураган.
И у этого урагана есть хвостики.
– Я так волновалась! – укоризненно и немного капризно, незабываемый низкий обволакивающий голос и странный акцент.
– Вала, – удивленно выдыхает Сэм, а в следующую секунду руки, обвившиеся вокруг нее скорее в дружеском объятии, перебираются выше, обхватывают шею, тянут вниз, её рот накрывают мягкие губы, а умелый быстрый язычок осуществляет победоносное вторжение.
Сэм, мягко говоря, удивлена, но она не протестует, напротив, прижимает Валу к себе, отвечает ей. Вообще-то, несмотря на многочисленные слухи, ходившие по базе несколько лет назад, у Сэм Картер не было романа с доктором Джанет Фрейзер – главным медиком объекта, а единственным опытом подобного рода являлся эксперимент с соседкой по комнате в университетские годы, но сейчас в объятиях Валы ей очень хорошо. Её так давно не обнимали, не целовали, не любили. Все видели в ней блестящего офицера ВВС, гениального математика-астрофизика, но не человека, и тем более не женщину. Живую женщину, которая хотела, чтобы иногда кто-то был рядом.
Наконец Вала отрывается от нее, и, не выпуская Сэм, слегка потягивается, придавая этому невинному движению непостижимый заряд эротизма. Она смотрит на Картер так, словно последние несколько часов они провели, не вылезая из постели.
– Всегда подозревала, что ты хорошо целуешься, – выдыхает она Саманте в ухо.
– Я тебя испачкаю, если ещё не испачкала, – в замешательстве отвечает Картер.
– Да, – Вала кивает. – Тебе определенно срочно нужно в душ. Жаль, что не смогу присоединиться, но, может, пройдемся?
Она наконец выпускает Сэм из объятий, и взору последней открываются две глубоко шокированные мужские физиономии.
– Сэм… – неуверенно начинает Дениэл. Определенно он многое хочет сказать, но события последних минут двух даже его ввели в некоторое замешательство.
Митчелл и вовсе близок к коме.
– Потом поговорим, ладно, – рука Саманты слегка сжимает плечо Джексона. – Я чертовски устала… и воняю как грузчик.
- Я… да, конечно.

В молчании они с Валой следуют до арсенала, где Сэм сдает снаряжение и большую часть бывшего с ней в миссии оружия, потом подполковнику всё же приходится выдержать быстрый медицинский осмотр. Всё это время Вала терпеливо ждет в коридоре, хотя терпение и не принадлежит к числу её добродетелей.
Наконец они добираются до раздевалки.
Как только за ними захлопывается дверь, уже полностью пришедшая в себя Сэм резко поворачивается к Вале.
– Что это было? – спрашивает она, скрестив руки на груди.
– Да ладно тебе, – отмахивается от нее Вала. – Я волновалась за тебя. Что девушка не может обнять подругу?
Мисс Сама непосредственность. Было в Вале МалДоран что-то такое, на нее не получалось долго сердиться. Что с нее возьмешь? Вала же просто… Вала.
– Врешь, – коротко резюмирует Сэм.
– Ну ладно, – руки Валы театрально поднимаются в воздух . – Дениэл совершенно не обращает на меня внимания. Причем, я ведь знаю, что я ему нравлюсь, но он – упертый баран, как все мужики.
– Так это что, чтобы заставить Дениэла ревновать? – Сэм смеётся, но ей немного обидно.
– Нет, всё сложнее, – на лице Валы появляется выражение упертой целеустремленности. Если такое выражение лица дополнялось оружием, любой вставший на пути этой очаровательной женщины мог рассматривать только два варианта – бежать или умереть.
Любовь Валы к хвостикам и колготкам в сеточку нисколько не умаляла её боевой эффективности. – Ты нравишься Митчеллу. Но он ничего по этому поводу не делает. Чего он ждет?! Почему у вас тут всё так сложно?! Мужики – идиоты!
– И мне было скучно… – виновато добавляет Вала.
– И ты разыграла шоу, – строго делает вывод Сэм.
– Да, разыграла, – соглашается Вала, а её рот растягивается в одной из её фирменных похабных улыбочек. – Но это не значит, что мне не понравилось.
На лице Сэм появляется выражение «а с этого места поподробнее, мы все внимание».
– Слушай, только не говори мне, что тебе в голову не приходила мысль о том, что меня интересуют не только мужчины, – Вала закатывает глаза.
На самом деле Сэм об этом никогда не задумывалась, но ей всегда казалось, что Вала работает на оба фронта. Иначе и быть не могло. Вала обожала мужчин, но эта женщина брала от жизни всё, брала там, где могла, а повидала она не меньше Саманты Картер. Именно попытка сбежать от одиночества привела Валу на объект в Шайенских горах.
– Сэм, я люблю тебя, ты – моя подруга, и ты потрясающе целуешься, так что я не жалею, ни капельки, – твердо заявляет Вала.
– Хочешь стать объектом слухов? – усмехается Сэм.
– Напугала, – выплевывает Вала. – Обо мне чего только не говорят, и, заметь, большая часть самого безумного – правда. Знаешь что? Предлагаю поговорить о нас, наших мальчиках и нашей работе в менее давящей обстановке. Давай поедем в молл, пройдемся по магазинам, зависнем в СПА. Что скажешь? Да, я знаю, что у тебя был тяжелый день, но так ты сможешь расслабиться куда лучше, чем дома. Если ты сейчас поедешь домой, то начнешь готовиться к этой своей конференции. Там ты для всех будешь доктором Самантой Картер, здесь ты – подполковник Сэм Картер, а со мной можно быть просто Сэм… и даже одеть платье. Они тебе, кстати, очень идут.
– Ладно, – ошарашено кивает Саманта, пораженная тирадой Валы.
– Отлично, я пойду переоденусь, и не буду смущать тебя своим присутствием в раздевалке, встретимся наверху у выезда скажем через час?
Сэм кивает, совершенно сбитая с толку.
Они идут в магазин как подруги? Или Вала пригласила её на свидание? Кажется что-то среднее, но ведь с Валой МалДоран так всегда.

Они встречаются, как и условились через час рядом с КПП.
Сэм наконец избавилась от формы и приняла душ, что автоматически сделало жизнь прекрасной. На ней джинсы и любимая кожаная куртка. Вала садится к ней в машину. Она как всегда чуток переложила косметики, но «это же Вала».
– Ты видела их лица, – не выдержав, произносит Сэм, отчаянно пытаясь не смеяться.
– Да, – Вала заразительно хохочет.
Так они и трогаются в путь, но не проходит и пяти минут, как рука Валы уверенно ложится на бедро Саманты, сперва слегка сжимает его, потом начинает поглаживать.
Сэм не вполне уверена в том, как ей следует реагировать. Она съезжает на обочину и останавливается. Могла бы остановиться и на полосе, днем по этой дороге почти не ездят.
– Может быть к черту СПА, – предлагает Вала, убедившись в том, что ей удалось всецело завладеть вниманием подруги. – Просто посидим, поговорим у тебя или у меня.
– Поговорим? – подозрительно спрашивает Сэм, но не может не улыбнуться.
– А может и не только поговорим, – откровенно отвечает Вала и ухмыляется.
И эта ухмылка как катализатор, Сэм наклоняется и целует Валу, запускает пальцы в длинные черные волосы.
Да, она целует женщину, ну и что?
Ей нравится Камерон, она любила Джека, любила ещё нескольких мужчин в своей жизни, но они неизменно оставляли её. Ей надоело быть одной, а Вала не требует от нее любви до гроба. С Валой всегда можно оставаться самой собой. К тому же сейчас она целует не просто женщину. Вала – близкий ей человек, дорогой человек, который ей небезразличен. Наверное, это неизбежное размывание границ эмоций и чувств, которое происходит, если команда настолько сплоченная, как их передовой отряд SG-1. Саманта знает, что она любит их всех, и все они отвечают ей взаимностью, но кажется, только Вала достаточно честна, чтобы сделать ещё один шаг. Так тому и быть. В конце концов, Сэм – взрослая сорокалетняя женщина, которая регулярно рискует жизнью ради своей страны и всего мира, она это определенно заслужила.
– Ммм, – тянет Вала. – Всё-таки ты обалденно целуешься… и очень похоже на Дениэла, вы вообще похожи.
Брюнетка смеётся.
– Кажется, я начинаю понимать, почему генерал О’Нилл влюблен в вас обоих.
Сэм изображает притворное возмущение, потом снова притягивает Валу к себе.
– Хватит на сегодня о Митчелле, Дениэле и тем более Джеке.
– Ладно, – соглашается Вала. – А о чем не хватит?
– Об этом, – мурлычет Сэм и целует Валу, страстно, нежно, и ей хочется смеяться и порхать.
Вала чуть отстраняется и томно произносит:
– Ну, насколько же удобнее целоваться с тобой, когда на тебе нет этой форменной кепки.
Сэм взрывается хохотом, мгновение спустя к ней присоединяется Вала. Так они смеются какое-то время, а потом Картер уверенно произносит «Ко мне».
Её дом куда более подходящее место, чем квартирка Валы.
– Тогда вперед, моя красавица-полковник, – улыбаясь, рычит Вала.
– Слушаюсь, мэм, – Саманта давит на газ, а рука Валы снова ложится на её бедро.
Сегодня она наконец может быть просто Сэм, радоваться жизни и разделить эту радость с необыкновенной женщиной, которая её любит, а, в конце концов, это и есть самое важное в нашем безумном мире.

@музыка: BonJovi - It's my Life

@темы: Слэш, Фанфики, Stargate SG-1

---

О "Нездешних снах" (по Чужому)

Дорогие друзья и читатели!
У меня назрело заявление по поводу "Нездешних снов" - моей серии фиков по "Чужому".
Не многие их читают, но некоторые всё же читают, и я очень надеюсь, что им хочется продолжения.
Поясняю, почему продолжения так долго нет.
Отчасти это связано с другими проектами, но лишь отчасти. Основная причина - выход "Прометея". Собственно, мне пришлось притормозить с фиками, когда мне стало понятно, на каком поле собирается играть Ридли Скотт.
На самом деле, поскольку у нас с товарищем Скоттом очень схожее понимание мира Чужих, его фильм наоборот во многом развяжет мне руки, но есть один вопрос в котором мы можем не то чтобы разойтись, но не совпасть на 100%, так что мне нужно посмотреть, как он обыграет этот вопрос, чтобы то, что я пишу не противоречило "Прометею", при этом герои и события "Прометея" в "Нездешних снах" обыгрываться не будут (могут чуть упоминаться).
Так что наверное с июня-июля ждите продолжение истории.

@музыка: L`Arc~en~Ciel - Black Rose

@темы: Фанфики, чужие, писательское, Alien

---

Вой под окнами психушки (фандом: Бэтмен, трагистеб, ООС)

Название: Вой под окнами психушки.
Фандом: Бэтмен
Персонажи: Бэтмен, Джокер
Предупреждения: форменный маразм, ООС (на мой взгляд), трагикомический юмор
Комментарий: по хорошему это не рассказ и даже не зарисовка, это был комментарий, но что-то в нем мне в итоге понравилось и захотелось его оставить, хотя он стебный, есть в нем некая искренность и щемящее готэмское одиночество, так что пусть живет здесь под присмотром.
Комментарий 2: люди, я думаю вы заметили, что я совершенно не страдаю чистописанием в комментариях, и для этого трагистеба исключение делать не собираюсь, перенося сюда в первозданном виде, так что, это своего рода редкая возможность, таковы мои тексты без последующей мной полировки




Джокер прислушался.
С улицы раздавался какой-то странный звук, словно кто-то выл под окнами Аркхема.
Клоун-убийца тихо приблизился к окну. Он был не из пугливых, но на небе всё же висела полная луна, а Джокер знал, где требуется безумие, а где - осторожность.
Под окошком примостилась большая черная тень.
У Джокера отлегло от сердца, его мир был в полном порядке, никаких оборотней, всё на своих местах - в том числе Бэтмен.
- Ты чего воешь? - спросил Джокер, он был невыспавшийся (в смирительной-то рубашке), а потому проявлял несвойственную ему нормальность в речах.
Снизу что-то невнятно буркнули.
- А поразборчивее... - подначил Джокер.
- Ну ты вообще собираешься из Аркхема сбегать или как? - буркнули чуть громче.
Джокер несколько опешил.
- Что?
- Сидишь себе в своем Аркхеме уже полтора года, сбежать не пытаешься и даже никакой мелкой пакости не строишь... - вздохнула тень, в голосе отчетливо слышалась обида.
- Ты уж извини, но я тут по рукам и ногам в некотором роде связан, - Джокер приподнял руки, демонстрируя свой наряд в полосочку. - Психоанализ, терапия...
- Медсестры, - ехидно вставил Бэтмен.
- Да, медсе... - чуть не повелся Джокер. - Да какие медсестры, это Аркхем, детка. У нас тут санитары типоразмера "шкаф".
Снизу донесся тяжелый и стоический вздох.
- Так, Мышка, мне не до твоих звуковых эффектов, - не выдержал Джокер. - Чего тебе надо?
- Я никому не нужен, - выдал Бэтмен, резко вскакивая на ноги и разворачиваясь к окну. - Даже ты, сволочь, уполз в свой Аркхем. Даже тебе я не интересен.
- Но как же преступность Готэма?
- %:*()И? я преступность Готэма, - в сердцах рыкнул Бэтмен. - Это рутина.
Джокер отступил на шаг назад. С буйным Бэтменом связываться не хотелось.
- Выходи-выходи где ты там спрятался, - крайне музыкально и зловеще промурлыкал Темный Рыцарь, и клоун-убийца еле сдержался, чтобы радостно не запрыгать с криком "Лед тронулся!".
Однако в следующее мгновение лицо Мыша, ну та его часть, которую он мог лицезреть, снова приобрело стоическо-обидчивое выражение.
- Пойду я отсюда.
- Завтра снова выть под окном будешь? - попробовал пошутить Джокер.
- Нет не буду, я и так здесь частый гость, - в голосе послышалась усталая улыбка. - Больше я здесь не появлюсь. Понадоблюсь, сам найдешь.
Тень отделилась от стены.
- Приходи, если захочешь поиграть по-настоящему, - в голосе Бэтмена слышалась улыбка, очень недобрая улыбка, а секундой спустя темная тень словно расстаяла в ночи, оставив Джокера в одиночестве гадать, был ли этот разговор на самом деле или это просто ещё один безумный сон из тех, что можно увидеть только в окружении толстых стен Аркхема.

@музыка: DIO - Rainbow in the Dark

@настроение: а сейчас в бой...

@темы: Стёб, фанфики, Batman, писательское

---

За кулисами написания серьезного фанфикшена

Захотелось создать пост, куда я буду собирать все короткие юморные зарисовки, которые рождаются случайно в процессе весьма серьезных обсуждений фиков в работе и проектов.
Рождаются они в качестве некой разрядки.
Полные выкладки у меня в закрытках, а сюда пойдут только более-менее цельные зарисовки, понятные широкому кругу так сказать.
Ммм, и ворнинг - сохранена пунктуация аськи, где это и рождается, ошибки и мат.


Про Бэтмена...


Разговор с соавтором о том, у кого трава в голове гуще, привел нас в соответствующее расположение (д)уха, и вот результат его расположения:

... Ага, реет Бэтмен под кайфом над Готэмом. Теряет управление и случайно влетает в окно.
Бэтмен (пытаясь принять вертикальное положение, заплетающимся языком): Я компенсирую.
Тут он видит, что на кровати сидит обалдевший разбуженный Джокер в обнимку с большой мягкой летучей мышью.
Бэтмен (пятиться): Ик, я пожалуй дальше полечу.
Джокер (проснувшись): До следующего окна? Может лучше на лифте?
Бэтмен согласно кивает.
Джокер встает с кровати. Пижамные штаны тоже с летучими мышами.
Джокер: Сюда (указывает на дверь).
Бэтмен заходит, дверь за ним закрывается.
Голос Бэтмена из-за двери: Джооокер, ик, а пчему в лифте висит пальто?
Джокер, радостно прыгая у стенного шкафа: ДА!!! ДА!!! ДА!!!
Голос из шкафа: Чё ещё за "ДА!", я, ик, опаздываю, а у тебя лифт застрял и кнопок нету, щас... на пальто пуговицы не нажимаются...
Джокер не обращает внимания, мурлыкая I put the spell on you, накрывает на стол, ставит свечи, подсыпает порошок в один из бокалов, взбивает подушки на кровати и проверяет наличие презервативов в тумбочке.
Бэтмен (из шкафа): Тут люка нет! Блядь, кто-нибудь, вызовите лифтера!!!


Про "Трон"...


Итак, в Системе оказалась предусмотрена Корзина.
После попадания туда Кевина Флинна и Клу, сектор перегорел, энергии зашкалили и выкинули в мир последнее поступление - Флинна, Клу, Зюса, а за компанию и глючащего ТроноРинзлера из Моря Симуляций.

Спустя три дня.


Старый дом Флиннов стоит на ушах.
Алан Брэдли на кухне готовит обед, он на как бы только на подхвате, но уже готов удавиться.
Сэм моет пол и вздрагивает при каждом тявканье Марвина.
Флинн заколачивает дверь.
В комнате телек смотрят Кворра, Клу, Зюс и ТроноРинзлер - звук переключения каналов, хохот, возня, потом что-то взрывается.
Сэм: Это Ад!!! Они уже угробили пылесос, два торшера, микроволновку, а теперь ещё и телевизор!!!
Кевин, пытаясь звучать спокойно: Нет, это называется воспитание детей. Теперь ты знаешь, как тяжко мне было!!!
Вдруг доносится громкое: Апчхи!!!
Кевин срывается с места с криком: ООО, взаимодействие биологического вируса с электронным ДНК...
Он налетает на Алана, который как раз накрывает на стол.
Грохот.
В дверях появляется любопытный Зюс.
Зюс, с коварной улыбкой: Ура, мы идем в МакДональдс!!!!
Из комнаты довольно урчит ТроноРинзлер.
На пороге кухни рядом с радостным Зюсом останавливается не радостный Сэм.
Картина маслом: Алан пытается осознать Марвина, пожирающего упавшие на пол стейки, Кевин лежит ничком с миской салата на голове.
Из комнаты Кворра радостно кричит, что хочет хеппи-мил и мороженное.
Сэм (тихо): Ну всё ребята, нам пиздец.
Его бесцеремонно отталкивает Клу.
Клу: Иди сюда, Марви...
Марвин забывает о стейках, застывает в позе кролик. На полу вокруг бульдожки разрастается лужица.
Сэм убито смотрит на тряпку: Бляяяяять!!!
Тряпка летит в Клу, в Сэма летит тарелка, которая разбивается о голову не вовремя вставшего Кевина.
Алан пробирается к двери.
Марвин лает.
В кухню врываются Кворра с Троном, и пока последний разнимает Сэма и Клу, перешедших на выяснение любимого вопроса - "Кого папа любит больше", Кворра бинтует Кевину голову.
Наконец, перебинтованный Кевин царственно заявляет, что они идут в МакДональдс.
За окном всё это наблюдают Диллинджеры.
Диллинджер-младший: Знаешь, отец, тут по-моему и никакого злодейского плана не нужно...
Диллинджер-старший: Да какой план, бежать надо... в Канаду... или на Аляску... куда угодно, только подальше от Флинна и его выводка...

@темы: Кино, Приколы, Фанфики, Batman, диалоги укурышей, Tron

---

"Просто колода карт" (фандом: Бэтмен; драббл)

Фандом: Бэтмен (гибрид вселенных, сюжетно стартующий от фильмов Нолана)
Паринг: нет
Персонажи: Брюс Уэйн (Бэтмен), Джек Нэпиер (Джокер), Селина Кайл (Женщина-кошка), Эдди Нэштон (Загадочник), Харлин Куинзел (Харлей Куин).
Жанр: джен, драббл
Рейтинг: G
Сюжет: просто трейлер-тизер для ещё одной истории Готэма, готэмская ночь, Луна, колода карт и люди, что носят маски.

Просто колода карт

Просто колода карт.

***


Что ни говори, а у Луны определенно было чувство юмора.
Собственно, он в этом никогда не сомневался, но сегодняшней ночью они как-то особенно хорошо друг друга понимали.
Возможно, причина крылась в том, что на протяжении бесконечных недель и месяцев Луна являлась единственным интересным собеседником в его жизни, а Джокер ценил таковых на вес золота.
Да, конечно, бледная красавица была немногословна, но она умела слушать и отвечала ему своей болезненной безумной улыбкой, так похожей на его собственную.
Кроме того, в его теперешней жизни почти не осталось тех, кто заслуживал хоть толики внимания.
Сегодня вот, лишь Луна в небесах. По другую сторону замков. На воле.

Джокер прищурил глаз и попытался зажать маленький кругляшек светила между пальцами. Каждый день без смирительной рубашки был настоящим праздником. Приходилось признать, что Аркхэм привык к Джокеру.
Разумеется, это вовсе не означало ответной любезности со стороны клоуна-убийцы, но вел Джокер себя достаточно мирно, хотя порой в нем поднималась дикая ярость от того, что он вынужден ходить в этой идиотской пижаме. Однако больше всего его бесило другое – эти люди, эти лицемеры пытались запретить ему быть самим собой.
Джокер помнил шок в глазах очередного мозгоправа, когда он, доселе спокойный и рассудительный, переломал ноги троим охранникам после того, как с его лица смыли грим.
Какое они имели право?
Это его физиономия и только его.
Какая им разница?
Но нет, они должны всех причесать под одну гребенку, золотой стандарт.
Почему по ту сторону решеток это – бодиарт и искусство, а здесь – симптом и сумасшествие?
Его словно лишили лица, провели ластиком в душе, надеясь стереть то, что они считали безумием, Джокер же – индивидуальностью.
К счастью, в его камере не было зеркала. Он не слишком любил видеть своё лицо, такое обычное теперь, даже привлекательное, несмотря на шрамы.
Такое человеческое.

Интересно, смотрел ли сейчас на Луну его самый занимательный собеседник?

Джокер не смог удержаться от улыбки.
Бэтмен.
Его любимая ледяная статуя.
Доблестный защитник Готэма, по чьей милости клоун-убийца лишился свободы, был не менее безумен, чем сам Джокер.
Клоун очень надеялся на то, что темная тень сейчас скользит по городу, разрываемая всеми живущими в ней противоречиями.

– Выбери карту, – адский клоун протянул к невидимому собеседнику руку, сжимающую пустоту, которая на самом-то деле была колодой карт, его тайной колодой, той, что не смогли найти эти тупые громилы в белых халатах.
Он подмигнул Луне.
Может она сумеет передать его привет Бронированному Мышу.

Первое время, Джокер часто ощущал присутствие своего заклятого знакомца, молчаливое и неотвратимое это «я-слежу-за-тобой», Правда, лишь раз его визит был официальным. Но преступник с уверенностью мог утверждать, Луна видела высокий мрачный силуэт по ту сторону стен, молчаливый, погруженный в раздумья, бесконечно ищущий ответ на вопрос, который его просто не имел.
Ну что, кроме поиска ответов на вечные вопросы, могло заставить Темного рыцаря Готэма проводить в размышлениях ночные часы в этом забытом богом, но не прессой месте? Только вера в то, что разгадка где-то здесь, в рукаве у клоуна-убийцы.
И такой неинтересный и банальный вопрос.
Что превращает человека в чудовище?
Джокер не мог с уверенностью сказать, сколько уже времени он провел в Аркхэме, здесь оно было эфемерно, но знал наверняка, Темный рыцарь уже давно не появлялся.
Клоун даже как-то волновался. Что же случилось с его любимой игрушкой. Неужели нашелся кто-то, кто смог её сломать? Нет, такого просто быть не могло! В конце концов, право выпустить Бэтмену кишки принадлежало ему и только ему. И если это право попытаются оспорить, они узнают, насколько убийственно веселы клоуны.

– Неплохой выбор, Бэтс, крестовый король, а вот мне всегда больше везло с пиками, – одобрительно кивнул Джокер, и вытащил из колоды туза. – Как думаешь, кто кого? Потерпи немного, скоро мы это выясним.

Да, Аркхэм привык к клоуну-убийце, эти стены видели психов и почище, только вот Джокер психом себя не считал, он был твердо намерен в ближайшем времени выбраться отсюда, и тогда они снова сыграют с Бэтменом.

Сыграют всерьез.



***



– Выбери карту…

Брюс сам не знал, откуда взялась эта фраза, и почему он произнес её. Его взгляд бесцельно прошелся по роскошной обстановке одного из лучших ресторанов Готэма и остановился на Луне, бледным кругляшком застывшей в ночном небе. Почему-то вспомнилась её безумная улыбка из старого-старого фильма. Неужели кто-то видел её такой? Брюсу Луна всегда казалась загадочной и печальной.
Может всё-таки ему следует определиться в том, кем быть – циником или романтиком?
Он улыбнулся своим мыслям, машинально отметив, как к его картам потянулась идеально ухоженная ручка с ловкими пальчиками.
Вероника игриво хихикнула.
В очередной раз мистер Уэйн задался вопросом, зачем она собственно ему нужна.
Однако, несмотря на всё то, чего ей недоставало, его спутница была поразительно удобна.
Другое слово просто не приходило в голову.
Вероника никогда не отказывалась составить компанию «Брюси», более того, она обожала выходить в свет, восхитительным дополнением повиснув на его руке, это прельщало её даже больше, чем его баснословно дорогие подарки. Вероника была очень востребованной моделью, любимицей журналов, фотографов и дизайнеров, её состоянию позавидовали бы многие бизнесмены. Тем не менее, эта куколка понимала, что век выставочного образца не так уж долог, и, разумеется, планировала встретить в этом мире коллекционера, который будет готов на всё ради её прекрасных голубых глаз.
Брюс Уэйн таким коллекционером не был, но являлся билетом в места их обитания. Билетом приятным во всех отношениях.
Таким образом, они оба не питали никаких иллюзий относительно друг друга и не строили планов.
Иногда, правда у Брюса всё же болела от Вероники голова.
А может быть Вероника была здесь ни при чем. Может быть, сказывался хронический недостаток сна, травмы, нервное напряжение, двойная жизнь.
Все мы носим маски, но маски Брюса были такими разными и столь похожими на настоящие лица, что порой он начинал сомневаться в том, что находится под ними. Он задыхался, он кричал, и в то же время он оставался абсолютно спокоен. Было ли это следствием его странной раздвоенности, или же это совершенно нормальная реакция в нашем мире вечной игры.
Он немного завидовал Луне. Сейчас ему хотелось быть там, где она – по другою сторону прозрачного стекла, отделяющего свет роскошного ресторана от ночной тьмы.

Пальчики Вероники остановили свой выбор на даме червей, в игре на данный момент совершенно бесполезной, но однозначно демонстрирующей, что есть куда более интересные занятия, чем партия в карты. Впрочем, ножка Вероники под столом сама по себе представлялась вполне убедительным аргументом.
Пожалуй, не только удобство поддерживало его отношения с моделью.
Бэтмена неизменно тянуло ночное небо Готэма, но иногда даже ему необходимо было чувствовать рядом с собой тепло.

– Я – пас, – с деланным безразличным сожалением Брюс отложил карты. – Похоже, не везет мне в карты этим вечером.
На самом деле расклад почти гарантировал ему выигрыш, но никому не обязательно об этом знать, а даже если бы знали – такой фортель вполне в духе повесы Брюса Уэйна.
Следовало поддержать свою репутацию, поэтому он в некотором актерском азарте притянул к себе девушку и страстно произнес:
– Но может, повезет в любви.
Его рот накрыл её губы – шампанское, клубника, дорогая помада.
Всё это почему-то вызвало в памяти изуродованную широкую улыбку психопата, которого он упрятал в Аркхэм.
Бэтмен давно не навещал Джокера. Брюс не вполне понимал, что заставляет его приходить под окна этого бедлама, но ему было как-то спокойнее от мысли, что клоун всё ещё там, а значит, вокруг не ведется очередная безумная игра.
Джокер несколько раз упоминал при нем, что ненавидит планы, но на самом деле клоун любил их стоить, разница состояла лишь в том, что определяющим принципом его планирования был не порядок, а хаос.
От мыслей о Джокере Брюсу стало не по себе, на секунду его даже охватило нелепое чувство – будто бы это клоун наблюдает за ним через Луну.
Бред.
Что было в том коктейле?
Миллионер поднялся из-за стола и попрощался со своими партнерами по игре, оставив на дорогой скатерти неприличную сумму.
Вероника надежно повисла на руке, возвращая его на грешную землю.
Да, ему нужен был кто-то, кто будет для него таким якорем, источником тепла, постоянной и стабилизирующей силой.
Определенно не его спутница.
Но может быть, когда-нибудь…

– Эй!

Какой-то повеса чуть не влетел в Веронику, и та, отшатнувшись, натолкнулась на спешащую по своим делам молодую светловолосую женщину, нагруженную трофеями из супермаркета.
Не самый обычный персонаж на этой улице дорогих отелей и ресторанов. Почти экзотика.
Девушка сумела устоять, но часть продуктов полетела на припорошенный снегом асфальт.
Наверняка Веронике редко приходилось слышать такой плотный и изобретательный поток конструктивной критики в свой адрес, хотя адресация тут была весьма условна: блондинка бубнила себе под нос, пытаясь исполнить хитрый акробатический трюк – собрать выпавшее из пакета содержимое, при этом не выронив остальное и не испачкав модненькое пальтишко среднего класса.
Всё это Брюс отметил машинально, когда опустился рядом с девушкой, чтобы ей помочь.
Последним в пакет вернулся кошачий корм.
– Мой герой, – блондинка устало улыбнулась ему. Видимо слова сами вырвались, но она этого даже не заметила. Симпатичная, молодая, одинокая, если не считать кошки – классическая работающая девушка Готэма.
Странно, но её лицо казалось знакомым, возможно, он видел её раньше.
– Спасибо… а это должно быть ваше, – девушка протянула ему карту и поспешила дальше.
Брюс не смог устоять перед желанием обернуться ей вслед.
Её силуэт, скрываемый ночью и снежной пеленой, был настоящим воплощением одиночества.
Сколько таких, как она каждый день проходит мимо нас в толпе, оставаясь невидимками?
Взгляд Брюса упал на карту, зажатую в руке.
Дама червей.
Красное определенно пошло бы ей больше серого.
Вероника уже немым укором дожидалась его у ламборджини.
Брюс поспешил к ней, но из головы не шли усталые зеленые глаза дамы сердец.



***



Селина устало захлопнула дверь.
Мисс Китти приветственно мурлыкала и путалась под ногами.

Как же она ненавидела этот офис.
Её там ни во что не ставили, и всем было наплевать на то, задерживается она или нет.
В конце концов, она одинока, ей некуда спешить. Так все они считали.

И почему она решила стать такой жалкой?
Эта мысль уже в который раз настигла её на кухне возле холодильника.
Пять лет назад она могла бы послать своего босса, не моргнув и глазом.
Селине не следовало вспоминать о прошлом. Та жизнь осталась позади. Словно в подтверждение своих мыслей она захлопнула дверцу холодильника.
Тогда ей еле удалось выжить, да ещё и не оказаться за решеткой, поэтому теперь она старательно запихивала себя в стандарт нормальной добропорядочной реальности. Конечно, иногда она почти сходила с ума, но со временем воспоминания о лихих деньках на улице превратились в неуловимый сон.

Она почесала Мисс Китти за ухом.

Интересно, если бы она уронила бумаги в офисе, мистер Уэйн помог бы ей их собрать?
Селина в этом сильно сомневалась. Она видела его как-то, когда он приезжал к ним на переговоры. Самоуверенный король жизни, золотой мальчик, которому не нужно вкалывать, чтобы заработать на хлеб.
Но на улице ей на мгновение показалось, что это лишь маска. Глаза, которые рассматривали её в неверном свете фонарей, видели многое в жизни.
Интересный субъект этот Брюс Уэйн. И к тому же красавчик.
Селина улыбнулась своим мыслям и устроилась за столом.
Такие господа не про её честь, представители этой породы словно на каком-то подсознательном уровне чуяли в ней уличную оборванку. Она была веселой, умной, не требовала к себе постоянного внимания, но они неизменно бросали её.
Селина вздохнула.
Да и не господа тоже.
Она глянула на часы. До начала следующего рабочего дня у нее оставалось всего шесть часов.
«Вечеринка никогда не кончается для Селины Кайл», невесело подумала девушка.
Кошка прыгнула на тумбочку, и что-то упало на пол.
Колода карт.
– Ну, Мисс Китти, может, выберешь карту? – Селина почесала зверька за ухом. – Давай так, если будет верная карта, больше никакого босса, никаких придурков, которые не перезванивают, и никакой милой хорошей девочки. Мы будем брать всё, что захотим. Как раньше.

Она вытащила карту.
Ну, конечно, шестерка. Никак не туз. В карты ей в последнее время не везло.
С каждым годом ночи в этом темном городе становились всё холоднее для молоденькой одинокой женщины, которая шла по жизни словно призрак, чьего присутствия никто не замечал.
Селина посмотрела на Луну, и ей показалось, что та подмигнула.
Кажется, сегодня она выпила недостаточно кофе, или слишком много?
Лучше не думать.
Завтра её ждет новый день, и может быть, всё изменится.



***



«Выбери карту».
Это было написано в записке.
Рот девушки округлился в немом крике, а в глазах поселился абсолютный, пожирающий оставшиеся крупицы рационального сознания ужас.
Конверт, украшенный маленьким вопросительным знаком, выпал из её рук.
Она застыла, не в силах пошевелиться.

Это был лучший момент.
Больше ждать не имело смысла.
Десять загадок. Десять! И ни одной разгаданной. Она считала себя такой умной, такой преуспевающей, уверенной в себе, сейчас же она дрожала, как кролик, которого вот-вот растерзают дикие псы. Она совсем не умела играть, а тот, кто не умеет играть, не заслуживал жизни.
Естественный отбор, детка. Ты не прошла.

Сильные руки набросили шнур на горло женщины и затянули.
Она пыталась вырваться, но её потуги были похожи на трепыхание выброшенной на берег рыбы.
Эта часть его неизменно поражала.
Он никогда не играл с детьми, стариками, слабыми людьми, только с теми, кто мог дать ему отпор, но почти никогда не встречал адекватного сопротивления. Страх лишал их разума, и вместо того, чтобы по-настоящему ударить его, они все беспомощно и бездумно молотили руками.
Наконец его сегодняшняя гостья затихла.
На секунду он задумался, не закончить ли всё прямо сейчас, но с другой стороны Эдди всё ещё надеялся на нее.
Теперь он немного поработает с изолентой, а потом они прокатятся в одно тихое и спокойное место, где им никто не помешает.
Кто знает, может у нее ещё будет шанс, он планировал играть долго.

Эдди провел пятерней, затянутой в резиновую перчатку, по длинным темным волосам, приводя их в порядок. Сколько он уже не спал?
Забавный вопрос. Ему встречались люди, которые вели двойную жизнь, но сам он шел дальше – вел тройную. В три раза больше преимуществ, но требует времени.
В этом городе у него было новое имя, работа, жизнь, репутация, и он не хотел вспоминать о прежней.
В конце концов, он побывал в Аду, из которого мало кому удалось выбраться живым, и ещё меньше было тех, кто сохранил хотя бы подобие рассудка.
Эдди часто занимал вопрос, вел бы он тройную жизнь, если бы тогда, много лет назад, суд определил ему пребывание в другом заведении.
Но прошлого не изменишь, что сделано, то сделано, и Эдди было не жаль.
Впрочем, прошлое иногда напоминало о себе.
Как только он закончит эту милую игру, ему предстояла другая – на значительно более высоком уровне.
В такую партию даже он не ввязался бы по собственному желанию, но что-то вроде кодекса чести не позволяло ему остаться в стороне.
Он должен был помочь одному человеку.
Вряд ли Эдди мог назвать этого человека своим другом, друзей у него не было, но их связывало нечто не менее крепкое, чем дружба – их выковали на одной адской наковальне, и Эдди не знал, кому из них повезло больше.
Уже скоро Джек будет на свободе. Именно так его друг назвался при первой встрече и, безумно улыбнувшись, добавил, что не уверен в том, настоящее ли это имя.
Может они и были слегка не в себе, но никто не имел права запирать их. Никто! Никогда больше!
Потом они пойдут каждый своим путем.
Эдди было всё равно, как распорядится свободой Джек, а вот у него самого имелись далеко идущие планы.
Он собирался поиграть, и ему казалось, что на этот раз игра захватит его целиком.
– Какую карту выберете вы, мистер Уэйн? – произнес он вслух, останавливаясь у заброшенного склада.
С заднего сидения донесся слабый стон.
– Ну что, милая, готова к вечеру загадок? – Палец Эдди прочертил в воздухе закорючку вопросительно знака, а жирной точкой стала таинственно улыбающаяся в небесах Луна. – Я готов.



***



«Выбери карту» – прочитала она по губам.
Он не замечал её, кажется, предпочитая вести диалог с Луной, но если бы заметил, улыбнулся бы той самой улыбкой, которая предназначалась только для нее. Вряд ли кто-то в больнице-тюрьме догадывался, что Джокер умеет так улыбаться.
Она узнала об этом, когда первый раз попала в Аркхэм.
Вернее, оказалась в Аркхэме. Те, кто попадал сюда, не могли покинуть высокие стены по своей воле, но перспективная практикантка Харлин Куинзел могла уйти в любую минуту. Проблема заключалась в том, что с тех пор, как Джокер впервые улыбнулся ей этой другой улыбкой, её сердце оказалось заперто в Аркхэме вместе с ним.
А ведь человек не может жить без сердца.
Харлин Куинзел была очень одаренной студенткой, но всё же Аркхэм посещало множество таких, как она, поэтому девушка надеялась, что сейчас, почти год спустя, никто не узнает её в скромной и исполнительной сестре Харли Куин, такой тихой и незаметной.
Пока что они и не узнали.
Они, но не он. Ему хватило одного взгляда.
Мистер Джей был необыкновенным.
Харли нравилось его так называть, да и ему тоже это прозвище пришлось по душе.
Конечно, Аркхэм предоставлял не слишком много возможностей для ведения бесед, но ведь при желании даже в тюрьму можно протащить пистолет, не говоря о куда более мелких шалостях.
Пистолета у Харли не было.
Влюбленность не делала её дурой.
Поговорить им всё же удавалось время от времени, и эти разговоры были так не похожи на их беседы год назад в охраняемой комнате под прицелом нескольких камер.
Тогда она смело шагнула внутрь, ведь ей представилась небывалая возможность описать в своей научной работе в том числе и одиозного Джокера.
В том числе.
Но уже на следующий день она не думала ни о ком другом.
Джей говорил много разумного, много страшного, много странного, но ей неизменно казалось, что за всем этим скрывается какое-то двойное дно, оно настолько глубоко, что, наверное, даже он сам забыл о том, что оно где-то там.
Харли нестерпимо хотелось проникнуть в эту глубину.
Но всё же их нынешние разговоры нравились ей куда больше – простые, почти обыденные, если так можно сказать, когда на вашем собеседнике надета смирительная рубашка, а вы делаете вид, что вводите ему успокоительное.
И он улыбается, как бы говоря, что это их общий маленький секрет.
Прикосновения.
Они ещё более волнительны, чем слова.
Никто не умеет так прикасаться как Джокер.
Никто не умеет так целовать. Её коллеги испытывали лишь отвращение при виде изуродованной плоти, она же с трепетом вспоминала прикосновения этих губ, которые стоили и риска, и денег, отданных охраннику.
Она готова была бы заплатить во сто и тысячи крат больше.
За ту кладовку, тот адреналин, руки на её коже, его глаза, жар их тел, слившихся воедино.
Она не питала иллюзий насчет того, считает ли он её своей Джульеттой.
Глупость, ведь Джокер-то никак не Ромео.
Существовало слишком много вещей, которые занимали его куда больше, но она была уверена в том, что со временем он полюбит её настолько, насколько вообще способен любить.
В конце концов, её работа поразила весь научный совет, и наверняка многие теперь гадали, куда же могла исчезнуть столь одаренная мисс Куинзел, так что кому, как ни ей по силам было поставить самый дерзкий терапевтический эксперимент в полевых условиях.
Условия у них скоро будут получше, с улыбкой подумала Харли.
Она твердо верила в то, что с помощью Эдварда, друга Джея, ей удастся вытащить его отсюда. Тогда и она, наконец, освободится от Аркхэма.

Она сжала карту, лежащую в кармане её формы.
Джокер.
Кто сейчас был джокером в колоде жизни?
Человек, которого она любила, его таинственный друг или она сама?
Харли не смогла бы ответить, знала она лишь одно – очень скоро всё изменится.
Это был её маленький секрет, которым она поделилась только с Луной, как делала это с детства.
Ей всегда казалось, что ночная красавица столь же безумна, как и она сама под своей маской научного интереса к безумию.
Да, скоро всё измениться.
Харли улыбнулась и пошла по коридору, с каждым шагом приближаясь к началу нового чудесного дня в холодном городе Готэме, чьи ночи вскоре снова станут жаркими.


Конец.

@музыка: Uriah Heep - Hot Nights in the Cold Town

@настроение: завтра снова на каторгу

@темы: Творчество, Фанфики, Batman

---

Немного изобразительного искусства Готэм-Сити

Итак, поскольку вокруг меня ходят, а в таком состоянии нормально бить текст нельзя, просто я устрою тут картинко-пост в конце концов

Да, я знаю, что многие ожидают от меня совсем других картинок, но увы и ах

Кто в теме, тот поймет, кто на картинках, кто не поймет и не след, ибо вселенная сея объемна

герои

Брюс Уэйн ака Бэтмэн




Джек Непьер ака Джокер (да-да, Джокер всегда врал, и насчет имени тоже, но этим он представлялся чаще других)




Харлин Куинзел ака Харлей Куинн




Селина Кайл ака Женщина-Кошка




Эдвард Нэштон ака Загадочник




(ммм, вообще-то у меня есть ещё одна шикарная картинка с Брюсом Уэйном, но на ней он совсем не похож на Кристиана Бэйла, хотя вот на себя похож, поэтому пусть будет так, хотя возможно тот вариант к BJ-City вселенной подходит где-то больше).

Да, и кстати, DC сглупило - оно и так расплодило вселенные, так ещё и грохнуло Бэтса, а тем самым они просто развязали мне руки, окончательно убедив в том, что моя синкретическая вселенная вполне имеет право на существование.

запись создана: 14.06.2010 в 22:39

@темы: Фанфики, Флуд, писательское, batman

---

Зеркало душ Готэма

Эх, вот всегда пробирает на изобразительную философию, когда под рукой только Paint и никакого Фотошопа.

Ну и ладно, а мне всё равно хорошо.

Просто колода карт, перетасованная холодной готэмской ночью.
Короли, королевы и гильотины, как пелось в песенке.
Они носят маски, но глаза - зеркало их разбитых искалеченных душ.
Миллионер, секретарша, заключенный, медсестра, офисный служащий - это их маски.
Правосудие, Страсть, Хаос, Безрассудство, Загадка - их лица.
Но на все лица - одна душа, и её не скрыть маской.

@музыка: Alien - Brave New Love

@темы: Мысли вслух, Фанфики, Batman, писательское

---

"Странные контакты Х-степени" (TMNT, Крэнг/Шреддер)

Моя запоздалая валентинка читателям, так сказать.
Тем, кто не в теме, под кат строго не ходить, опасно для психического здоровья.
Так, ещё учтите, писалось в кач-ве хулиганства и развлечения, так что планку я опустил ниже обычного
И да, я одержимо не бетил, так что особо одержимым поборникам, в аут

Чуть позже выложу на сайт, если захотите сохранить на память, оттуда удобнее

Фандом: Черепашки-ниндзя (гибрид вселенной оригинального комикса, фильма и первого мульт-сериала)
Паринг: Крэнг/Шреддер
Жанр: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: ксено, non-con, m/m
Сюжет: да, какой сюжет? PWP, ну так для проформы. История о том, как очередной эксперимент Крэнга пошел не так, и чем это кончилось.
ВНИМАНИЕ!!! СТРОГО НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ЛИЦАМ, НЕ ДОСТИГШИМ 18 ЛЕТ!!!

Посвящается  Skjelle и  krystal

"Если очень долго ебать мозги, мозги могут начать ебать в ответ"

Ответ Зигмунда Фрейда Фридриху Ницше из "Дискуссии о Подсознательном", материалы XX-го саммита философов, архив Страны Мертвых.

Странные контакты Х-степени.

Странные контакты Х-степени

Крэнг ненавидел весь окружающий мир.
В принципе это было его нормальное состояние, но порой ярость кипела в нем чуточку сильнее, чем всегда. Как ни странно, бешенство служило для него своеобразным вдохновением: лучшие его изобретения рождались именно в такие моменты. Вот и сейчас Крэнг всем своим серым и розовым веществом погрузился в очередной научный проект. Он уверенно продвигался по пути создания токсина, который позволит ему собрать армию идеальных воинов и убийц, чья воля будет безраздельно принадлежать повелителю, а все мысли и действия направлены лишь на выполнение поставленной им цели.
Крэнг потер в предвкушении свои тентакли.
В его жизни были определенные радости, что ни говори. Лишив его тела, судьи не учли, с кем имеют дело, и Крэнг твердо намеривался заставить их заплатить.
Когда-нибудь.
Злой гений Измерения Икс скучал по своей истинной оболочке больше, чем ему хотелось бы признаться. Без нее он чувствовал себя беспомощным и обделенным, ведь эмоции и желания остались при нем, а вот средство их удовлетворения и исполнения у него отняли.
Крэнг обнаружил, что его правый щуп сжимает где-то подобранный гаечный ключ и занесен над пробиркой. Он заставил себя остыть.
Это просто стресс.
Технодром ещё не был полностью восстановлен. Крэнг почти не принимал участия в ремонте, настолько его выводило из себя возвращение в Измерение Икс. Разумеется, это тормозило процесс оживления гигантской крепости, но не столь фатально, как хотелось бы самолюбию Крэнга. Приходилось признать, что Шреддер действительно хорошо соображал в технике, равно как и в химии.
А ещё у него было тело!
Вот всегда так в жизни: одним – всё, другим – ничего!
Упс, кажется, он переборщил с экстрактом из мочи носорога, хотя, даже если он взорвет тут всё к чертовой бабушке, ему самому ничего не будет – токсин создавался в расчете на биологию человека.
Нужно понежнее.
Так о чем он думал?
Ну да, конечно, о Шреддере, мерзком человечишке, у которого были отличные мозги и идеальное тело.
Крэнг находил физическую оболочку людей весьма удачной и изящной конструкцией, а его подельник служил прекрасной иллюстрацией в пользу этого мнения.
Шреддер…
Недостатки у него тоже были. Куда же без них.
Например, темперамент японца представлял собой нечто совершенно загадочное – человек мог быть спокоен как айсберг в океане в самых жутких ситуациях, а мог взорваться вулканом из-за сущей мелочи. Собственно говоря, крыша у Шреддера явно была не на месте, что играло Крэнгу на щуп.
Инопланетянин мало знал о том, как жил его партнер до их встречи, но кое-какая информация у него имелась. Ороку Саки был большим человеком в японском мафиозном мире, да и в США сумел добиться многого. Не в последнюю очередь этому способствовал страх, который внушало всем его альтер-эго – Шреддер.
Крэнг не верил в судьбу, но, если бы сейчас ему пришлось под дулом плазменной пушки разложить по полочкам историю их с партнером знакомства, в рассказе оказалось бы очень мало логики и много безумных совпадений.
Когда внимание Крэнга привлекла Земля, и он понял, что ему не обойтись без сообщников среди людей, инопланетянин начал присматриваться к кандидатам. Ему нужен был человек, одинаково уверенно чувствующий себя на поле битвы и в научной лаборатории. Вскоре Крэнг наткнулся на Ороку Саки. Этот мафиози подходил идеально – его боялись, у него были сила и власть, кроме того, не будучи ученым, преступник имел очень серьёзные познания в области химии, микробиологии, информатики и механики. Существовала только одна проблема – ни единого шанса, что господин Ороку станет помогать лишенному тела тирану из Измерения Икс завоевать Землю.
А потом Саки умер.
В течение пары-тройки лет ходили странные слухи о том, что он жив, или был жив, и погиб позже. Крэнг не обращал внимания, время шло, он продолжал поиски сообщника… и однажды совершенно случайно наткнулся на истекающего кровью Шреддера.
Первое время человек вообще не помнил об Ороку Саки, он всецело и полностью стал своим грозным альтер-эго, которое к величайшей радости Крэнга идея завоевания Земли абсолютно покорила. Со временем воспоминания и знания вернулись, но маска Шреддера главенствовала над создавшим её человеком. В этом чудесном статическом состоянии партнер Крэнга оставался достаточно долго, но полгода назад какие-то колесики в его черепе снова пришли в движение, и результат предугадать никто бы не рискнул.
Положительным моментом было то, что Шреддер стал куда более эффективен и уравновешен, отрицательным – то, что инопланетянин теперь не был уверен в его заинтересованности в их общем деле. Крэнг никогда бы в этом не признался, но он боялся однажды не обнаружить подельника на Технодроме.
Пробирка выскользнула из щупа Крэнга и с мерзким звуком разбилась.
Мгновения хватило космическому преступнику, чтобы произвести анализ возможных последствий – никакой опасности, кроме внеплановой уборки.
Однако в следующую секунду инопланетянина взрывом вышибло из механического тела. Он закашлялся от наводнивших воздух паров. Они не должны были оказать на него никакого воздействия.
Конечно, если он ничего не напутал с соотношением компонентов. А учитывая взрыв…
Имелась и более насущная проблема – его нежная мозговая ткань валялась на металлическом полу Технодрома в окружении осколков и ошметков. Механическое тело находилось метрах в пяти, и добраться до него Крэнг однозначно не мог.
Оставалось лишь одно.
– ШРЕДДЕР! – истошный вопль мозга разнесся по всей космической крепости.
Увы, до интеркома пришелец добраться не мог, оставалось орать и надеяться, что глупый человечишка его услышит.


Через пять минут глотка Крэнга начала сдавать. Он всерьез задумался над проведением стандартного, но очень приятного эксперимента – наблюдения за воздействием космического пространства на незащищенный организм одного конкретного человека.
Наконец, дверь отъехала в сторону, и на пороге появился Шреддер.
Пока что дуболом был нужен Крэнгу, поэтому пришелец поспешил предупредить:
– Включи фильтр на маске, здесь утечка химического реагента! – дважды повторять не пришлось. Шреддер внес это удобное усовершенствование в маску около полугода назад, к сожалению, долго в этом режиме она функционировать не могла, но необходимые пару минут давала.
Первым делом человек поспешил к приборной панели. Это было обидно, но правильно.
– Изменение химического состава воздуха незначительное и только в радиусе метра от твоего стола, – огласил Шреддер заключение компьютера.
– Лучше подними меня! – завизжал Крэнг. – Подними и верни в моё механическое тело! Я сам со всем разберусь!
Хотя человек и был занозой, инопланетянину не хотелось, чтобы единственное разумное существо на несколько сотен километров надышалось токсина и съехало с катушек.
– Как скажешь, – пожал плечами Саки и двинулся к валяющемуся на полу гигантскому говорящему мозгу.
Шреддер был в черных джинсах и футболке на выпуск. Его лицо как всегда скрывала маска, а вот шлем отсутствовал. Отросшие до плеч черные волосы были влажными. Случись инцидент раньше, Крэнгу пришлось бы валяться значительно дольше – Саки принимал душ.
– Шреддер, ты собирался в супермаркет? – подозрительно осведомился мозг.
– Разумеется, – ответил человек. Он огляделся. – Есть перчатки?
– Нет, – язвительно проскрежетал Крэнг.
– Ладно, – Шреддер перевернул механическое тело и усадил его, затем подошел к сообщнику.
Брать инопланетянина на руки было занятием не из приятных. Несколько раз Саки это проделывал, но предпочитал при этом использовать перчатки. Переборов брезгливость, он поднял Крэнга. Весил тот, кстати, не так уж и мало, по мнению Шреддера, килограммов десять, может чуть больше. Супер-Мозг, ничего не скажешь.
Но Крэнг ведь не был обычным мозгом, а являлся вполне самостоятельным организмом. Саки внимательно изучил материалы по виду, к которому принадлежал его напарник. В нормальном состоянии Крэнг представлял собой огромного, ростом более трех метров, ящера, но эти существа были способны пережить утрату мощного тела, так как их мозг содержал в своем составе не только глаза и рот, но и рудиментарную пищеварительную и выделительную системы, а так же был весьма самостоятелен в вопросе обмена веществ.
Шреддер аккуратно усадил Крэнга в его механическое тело.
– Ну вот, – человек максимально нежно взял чувствительный щуп пришельца и положил его на рычажок управления.
Крэнг открыл глаза. Он закрывал их каждый раз, когда оказывался на руках у Саки – его вело от непривычной манеры двигаться.
Было и ещё одно обстоятельство – прикосновение человека вызвало в нем такой вихрь импульсов, какого он никогда не испытывал. Внутри него словно носились тысячи маленьких иголочек, наибольшее количество которых атаковало один конкретный нервный центр, и Крэнг прекрасно знал, за что тот отвечает. Его бесконечно удручал факт сохранения этим участком активности при том, что он лишился всего того, что им управлялось.
Инопланетянина отвлек звук открывшегося в другом конце огромного зала окна между измерениями.
– Тебе взять чипсы с сыром? – осведомился Шреддер, снимая маску.
– Конечно, взять, – преувеличенно раздраженно ответил мозг.
Человек шагнул в портал, и сияние исчезло.


Крэнг приступил к наведению порядка, но обнаружил, что никак не может отвлечься от мыслей об Ороку Саки.
Как нежно руки человека прикасались к нему.
А несколькими минутами раньше они прикасались к сильному мокрому обнаженному телу!
Эта мысль явно не помогла. Инопланетянин чувствовал себя так, словно изнутри его пожирала стайка микроскопических зиппов.
На секунду он задумался о том, чтобы установить камеру в этот чертов душ, но ведь сукин сын её найдет. Крэнг никогда не видел Шреддера обнаженным, и хотя по картинкам и снимкам он знал, каковы люди без одежды, ему очень хотелось посмотреть на голого человека в живую.
Интересно, когда он уходит на Землю, то занимается лишь закупкой продуктов или может быть находит себе кого-то?
Этот вопрос иногда занимал Крэнга. Он плохо представлял, как строятся подобные отношения у людей, но на основании знаний о человеческом организме мог с уверенностью утверждать, что у молодого мужчины возраста Саки должны были быть определенные потребности.
И ведь мерзавец хорош собой.
Это инопланетянин понял достаточно давно, но никогда мысли о Шредере не вызывали в нем такой реакции.
Внезапно до него дошло – токсин.
Он должен был действовать только на людей, но Крэнг явно что-то напутал, и теперь зелье возымело достаточно странный эффект.
Ему хотелось выть от желания и возбуждения, а легкий интерес, который он, так уж и быть, всегда испытывал к сообщнику, перешел в нездоровую одержимость.
В любом случае действие токсина не может продолжаться бесконечно, главное – продержаться и не выкинуть какую-нибудь глупость.
Нужно перетерпеть…



– Открой, наконец, эту чертову дверь, Крэнг! – Шреддер начинал злиться всерьез.
Как только створка отъехала, он влетел внутрь.
– С каких это пор я должен приносить тебе обед в лабораторию, ты, комок?! – человек раздраженно поставил поднос на стол, скрестил руки на груди и грозно уставился на Крэнга, который очень старался не смотреть в его сторону.
По наблюдению пришельца действие токсина не только не проходило, но и возрастало в какой-то чудовищной прогрессии. Саки был непереносимым раздражителем для его нервной системы. Крэнг разумно рассудил, что не станет пока питаться в пищевом блоке, потому что там хозяйничал Шреддер, и всё ассоциировалось с ним. Кроме того, обоняние инопланетянина значительно превосходило человеческое, и малейший след запаха сообщника заклинивал все контакты пришельца.
Можно было подкрепиться и субстратом, который хранился на складе, но Шреддер восхитительно готовил, и Крэнг успел пристраститься к человеческой пище.
Очевидно, вид у гигантского мозга был откровенно несчастный, потому что человек извлек из кармана на внутренней стороне плаща чипсы и перебросил их Крэнгу.
– Твой заказ, – прокомментировал он куда более миролюбивым тоном. – Так над чем ты работаешь?
– Не твоё дело, Шреддер, – самодовольно заявил мозг, он надеялся, что человек уберется отсюда к их общему благу.
– Какой-то токсин? – Саки просто обошел пришельца и заглянул в его записи. – Воздействие на людей? Опять план по завоеванию Земли?
Шреддер скептически приподнял бровь:
– Мы же собирались сперва завершить ремонт Технодрома.
– Не лезь не в своё дело! – Крэнг заставил механическое тело отойти подальше. Шреддер сейчас был одет в боевой костюм, который, по мнению пришельца, уж слишком обтягивал это красивое тело.
– Что с твоими придурками? – Крэнг попытался сменить тему.
Бибоп и Рокстеди отсутствовали на Технодроме уже неделю. Шреддер услал их на поиски ряда запчастей для ремонта. Гигантский мозг считал это не лучшей идеей, но в последние месяцы со скуки мастер-ниндзя вспомнил о своих педагогических талантах, которые явились для всех сюрпризом. За это время дебилов гениями сделать не удалось, но даже Крэнг признавал, что мутанты как-то эволюционировали.
– Отчитываются каждый день, – ответил Саки. – Сейчас в системе Нанния, по слухам там есть необходимый нам кварковый реактор.
– Ты – дурак, Шреддер! Система Нанния очень опасна! – инопланетянин действительно так считал. Вот там его точно никогда бы не стали искать, но ни один преступник не рискнул бы осесть в тех местах.
– Ребята из Бруклина, и они на самой окраинной планете системы, – попытался успокоить его Саки, подходя ближе, принося с собой тепло своего тела и свой запах.
Крэнг весь напрягся, пытаясь успокоиться, но ничего не помогало, от усилий задергался глаз, а правый щуп свело судорогой.
Человек подозрительно оглядел инопланетянина.
– Крэнг, это странный вопрос, но с тобой всё в порядке?
Будет, идиот, если ты уберешься куда подальше! – в бешенстве подумал говорящий мозг. Не мог этот безумный воин-ниндзя пойти потренироваться, помедитировать или даже посмотреть новости на шестом канале?
Всё-таки нравилась Шреддеру эта стерва О’Нил, да преступник этого и не отрицал. Интересно, рассматривал ли Саки когда-нибудь всерьез возможность переспать с настырной ведущей?
Так, всё!
Это уже невыносимо. Нужно взорвать какую-нибудь маленькую планетку или провести абсолютно бесчеловечный эксперимент, а то он решительно сойдет с ума, и это будет катастрофа, потому что больше то у него ничего не осталось.
Сейчас микрозиппы пожирали всё его существо, а сексуальный центр был так напряжен, что, кажется, у него мог случиться инсульт.
И всё этот человечишка!
Внезапно у Крэнга возникла идея. Она была подленькой, эгоистичной и в общем не достойной, но угрызения совести у межгалактического злодея отсутствовали. Он был плохим, он это знал и ему это нравилось.
Заставив механическое тело подойти вплотную к столу, Крэнг осторожно на него выбрался и постарался сжаться.
Шреддер вопросительно взирал на него с высоты своего роста.
– У меня, как вы это называете, защемило нервы, – веско и как бы нехотя объявил говорящий мозг. – Я пробовал разряды и механическое воздействие, но не помогает. Слишком тонкая работа…
– Хочешь сказать, тебе нужен массаж, а кроме меня сделать его некому? – в голосе человека слышалась ухмылка, которую скрывала железная маска. Великий и ужасный Крэнг смиренно молил его о помощи, и это доставляло Шреддеру огромное удовольствие.
– Ладно, сейчас возьму перчатки, – согласился Саки.
– НЕТ! Не надо перчаток! – не сдержались говорящие мозги. – У меня очень раздражены покровные центры, это будет мука!
– Тебя не очень-то приятно трогать, – язвительно прокомментировал Шреддер.
Крэнг промолчал, потому что цели своей добился. Саки снял шипы с кистей рук и с предплечий. Он обошел стол и встал позади пришельца.
– Где проблема? – спросил человек, с трудом представляя себе, как можно ориентироваться по анатомии живого мозга.
– Просто положи руки сверху, Шреддер! – ответил Крэнг. Как только его мягко коснулись пальцы Саки, пришелец вздрогнул от наслаждения.
– Больно? – уточнил человек.
– Нет, нет, – поспешно возразил Крэнг. – Так, а теперь просто веди руками вертикально вниз, как только доберешься до нужных участков, я тебя остановлю.
– Только медленно, – добавил мозг. – Чтобы не пропустить.
– Как скажешь, – Шреддер пожал плечами. Процедура удовольствия ему не доставляла, но он достаточно часто в своей жизни тянул мышцы и получал травмы, поэтому понимал, что гнуснохарактерный розовый комок действительно страдает.
Его руки осторожно заскользили по неровной слегка влажной поверхности. Кусок розовой плоти под ними как-то подозрительно дрожал.
– Это нервное, – почти виновато прокомментировал пришелец.
– Крэнг, ты – комок нервов, – усмехнулся Саки.
– Так всё, нашли! – возвестил мозг. Пальцы Шреддера были в нужном месте, чуть выше середины. – Теперь немного правее.
Шреддер послушно повел рукой вправо. Крэнг шумно выдохнул.
– Что дальше?
– Просто начинай массировать, так же как у людей, когда хочешь расслабить, только не слишком сильно жми.
Крэнг был благодарен за то, что больше человек ничего не спрашивал, он не смог бы ответить. Пришелец прилагал огромные усилия, чтобы не стонать во весь голос. Шреддер оказался хорош в массаже, и четко исполнял данную ему установку. Чего он не знал, так это того, что занимается прямой стимуляцией сексуального центра одного из самых разыскиваемых злых гениев во Вселенной.
О! Как же давно он не чувствовал ничего подобного! Хотя, по сути, он никогда не пробовал массаж этого нервного центра. Крэнг впервые занимался сексом без тела. Его всего трясло, он приближался к разрядке.
И ВОТ ОНО!!!
Инопланетянин ослеп и оглох, каждая клеточка взорвалась, и на него снизошло расслабленное блаженство. Он парил в невесомости и был всемогущ.
К реальности его вернул голос Шреддера.
– Не дергайся, и так скользкий, – человек продолжал мягко массировать говорящий мозг.
– Это меня, похоже, отпустило, – заплетающимся языком пролепетал Крэнг.
– Всё? – в голосе Саки слышалось облегчение. Ему не терпелось вымыть руки.
– Да-да, спасибо, – очень довольный мозг с трудом поднял правый щуп и расслабленно помахал им человеку.
На секунду где-то в самых глубинах сознания у Саки поселилось какое-то странное подозрение, что этот комок чего-то не договаривает, но возможно, это просто была паранойя.
Шреддер вышел из лаборатории, но готов был поклясться, что глаза Крэнга могли бы прожечь дыру у него в спине.
На самом деле пришелец целил чуть ниже, но человеку об этом знать было не обязательно.



То, что всего пару часов назад казалось Крэнгу удачной идей, обернулось настоящим кошмаром. Он хотел получить маленькое удовольствие, избавиться от этой сводящей с ума потребности, и на ничтожные минуты ему это удалось, но, кажется, действие токсина продолжало набирать обороты. Все его мысли были заняты одним Шреддером – его умелыми руками, его стройными ногами, темными волосами, обычно скрытыми под шлемом. Оргазм в нервном центре не мог сравниться с настоящим, тем, что охватывает всё тело. Прикосновения человека будили в инопланетянине жажду обладания.
О, что бы он сейчас отдал за свою истинную оболочку! Крэнг представил Саки в своих объятиях, и всё поплыло перед глазами. Учитывая то, что он знал об анатомии людей, сексуальный контакт с его видом был для них вполне возможен, принципиальные различия отсутствовали. Инопланетянин припоминал, что вроде бы среди людей не совсем принято вступать в подобные связи с особями своего пола. Или может он это читал о другом виде? Его сородичам подобные предрассудки были чужды. Как бы там ни было, он не сомневался в том, что физически они со Шреддером полностью совместимы.
Но его лишили тела! Лишили возможности оказаться внутри человека и почувствовать, что это такое.
Крэнг задумался. Куда более подобающее занятие, чем гормональная истерика. То, что он не мог вернуть себе истинный облик, вовсе не означало, что он не может обзавестись небольшой необходимой ему частью анатомии.
Инопланетянин довольно потер щупы.
Разумеется, всё так просто.
На основе своих клеток вырастить необходимый орган, соединить его с собой при помощи молекулярной иглы и регенеративного ускорителя. Да вся процедура займет жалкие шесть-семь часов! И как он раньше об этом не подумал? За все эти годы! Видимо, у него просто не было необходимости, а сейчас она появилась.
Крэнг начал готовить инструменты, в уме прикидывая, что же ему нужно получить на выходе.
Шреддер был мужчиной, а значит, не стоило поддаваться гигантомании, живому мозгу не хотелось травмировать Саки. Себя ущемлять тоже не следовало, и в итоге безумный гений остановился на средних человеческих габаритах.
Как же это будет восхитительно – дотронуться до Шреддера, и главное – войти в него!
Крэнг зажмурился от предвкушения удовольствия.
Стоп! Оставался ещё один нерешенный вопрос – вряд ли Саки проникнется его энтузиазмом. Человек брезговал брать живой мозг на руки, с какой же стати он позволит с собой совокупиться?!
Эта мысль поставила Крэнга в тупик. Столько размышлений, страданий и стараний, и всё ради того, чтобы быть осмеянным и получить отказ?
Ну уж нет, это его категорически не устраивало. Похоже, придется довести до ума ещё одну экспериментальную разработку. Желание захватило инопланетянина целиком, и его совершенно не волновало, что по этому поводу думал человек.
Крэнг уничтожил несколько планет, он убивал, мучил и не знал пощады, и если Шреддер не согласится на его лестное предложение, он возьмет человека силой.
По лаборатории разнесся безумный и пронзительный смех изгнанного гения.



Очередная секция крепости вернулась к нормальному функционированию.
По мнению Шреддера, Технодром теперь был вполне готов к передвижениям на небольшие расстояния, и они могли убраться с астероида, на котором находились. У Крэнга, правда, имелся гениальный план по превращению этого космического объекта в гигантскую станцию, но человек не очень-то в это верил.
Кажется, мозг ехал по фазе, а последние сутки вел себя как законченный псих, впрочем, Крэнг никогда не отличался вопиющей нормальностью.
Бибоп и Рокстеди обнаружили необходимые им части, и если всё пойдет хорошо, то мутанты вернутся уже через неделю. Ремонт и модернизация Технодрома скоро будут завершены. А это означало, что им с партнером необходимо обсудить дальнейшие планы.
Шреддер твердо намеревался поговорить со сварливым розовым комком сегодня, и сейчас направлялся в зал, где мозг занимался своими экспериментами.
Дверь отъехала в сторону, пропуская человека.
– Шреддер, – приветствовал его на редкость гнусный и ехидный голосок. – А я как раз собирался тебя пригласить.
Мозг засмеялся.
У Саки появилось очень неприятное предчувствие.
Он вполне сознавал, что склонен к паранойе, но в данном случае она была оправдана. Крэнг, похоже, доработал своё обожаемое изобретение – биомеханоидные щупы. Материалом для них служила уникальная органика, в своей основе имеющая не углеродистые соединения, а металлические. Этот «живой» металл был странным – очень прочным, при этом гибким и чуть бархатистым на ощупь. Сейчас десять длинных искусственных щупалец произвольно раскачивались в воздухе, Крэнг мог управлять ими как своим собственным телом, благодаря тому, что был соединен с ними посредством нейроинтегрирующей полоски на спине, от которой и отходили эти длинные несколькометровые отростки.
– Ты их доработал? – попытался завести разговор Шреддер, параллельно прикидывая, как быстро он сможет добраться до двери.
Крэнг не ответил на вопрос. Вместо этого он двинулся вперед, сокращая расстояние между ними.
– У меня тут появилась проблема, Шреддер, – улыбнулся, обнажая зубы, инопланетянин. Его глаза были абсолютно безумны.
В следующую секунду щупы с невероятной скоростью метнулись к человеку, но тот оказался быстрее – Саки увернулся от биомеханоидных конечностей, и те ухватили пустоту.
У Крэнга была лишь одна попытка, и он это понимал. Не давая подельнику оправиться от первой атаки, пришелец снова попытался его схватить, однако щупальца с лязгом ударились о металлический пол – человек резко отскочил вверх и в сторону.
Это будет не так просто, как предполагалось, – решил Крэнг.
Шреддер был на редкость хорошо тренирован и подвижен. Но и у пришельца имелись козыри.
С каждой неудачной атакой Саки всё ближе подбирался к спасительной двери. Когда он был уже в паре метров от нее, ему чудом удалось разминуться с ещё десятком щупов, которые появились из-под пола и из люка на стене. Это был сюрприз Крэнга. Дистанционное управление действовало хуже, чем нейронное, но ему требовалось замедлить ускользающую жертву.
Саки попытался открыть дверь, но она не поддалась. До человека дошло, что обезумевший инопланетянин как-то заклинил замок, а значит, проблема была серьезнее, чем он мог предположить. Что бы ни произошло с Крэнгом, он, кажется, намеревался прикончить своего компаньона.
Шреддер резко ушел в сторону за секунду до того, как два металлических щупа ударились в дверь. Он со всей силы рубанул по ним своими ручными лезвиями, и с удовлетворением отметил, что одно полностью выведено из строя, да и второе вряд ли будет исправно функционировать. Это вселяло надежду.
Внезапно человека потащило вверх – один из дистанционных отростков схватил его за плащ.
Шреддер быстро разрезал ткань на шее и приземлился на пол. Когда Крэнг придет в себя, а Саки на это очень надеялся, японец собирался припомнить гаду испорченную вещь.
Живой мозг тем временем начинал звереть от их игры в кошки-мышки.
Шреддер уже вывел из строя два дистанционных щупальца, он был вертким и, кажется, не собирался сбавлять темпа. Можно ли действовать быстрее? Крэнг расплылся в нехорошей улыбке.
– Ты совсем свихнулся, ты, гнусный комок нервов? – в очередной раз увернувшись, выкрикнул Саки. Ситуация реально начинала его напрягать.
– Нет, я не свихнулся, Шреддер, – действительно вполне вменяемо ответил Крэнг, щупы покачивались в воздухе, готовясь нанести удар. Пришелец вовсе не собирался давать человеку передышку, но ему требовалось всё рассчитать.
И вот он – очередной бросок, от которого ниндзя, разумеется, уклонился, чтобы угодить в ловушку – на него с нереальной скоростью несся один из щупов. Избежать столкновения было невозможно, металл с силой ударил человека в живот, отбрасывая того на несколько метров.
Ой, подумал Крэнг.
Ему не хотелось действовать настолько радикально, но Саки не оставил ему выбора. До этого пришелец пытался максимально аккуратно схватить подельника, это требовало маневра и точности, а значит, лишало скорости. Ударить было куда проще.
Любой нормальный человек отключился бы от такого столкновения, но Шреддеру уже удалось подняться на четвереньки, он закашлялся. При падении с него соскочил шлем, из ссадины над правой бровью сочилась кровь.
Крэнг не мог терять ни секунды. Он попробовал схватить человека, но тот непостижимым образом увернулся и перерубил один из десяти щупов, подключенных непосредственно к телу инопланетянина. К счастью, Крэнг изолировал болевые ощущения от биомеханоидных тентаклей.
Инопланетянин чувствовал, что всё неуловимо изменилось, теперь преимущество было на его стороне – чудовищный удар оставил след, Саки не пришел в себя полностью. Ещё одна столь же яростная атака, и человек распростерся на полу.
Железные щупы обвились вокруг его рук и ног и потащили к Крэнгу.
Пришелец с удивлением обнаружил, что Саки в сознании и яростно сверкает на него глазами. Если бы взглядом можно было испепелить, говорящий мозг наверняка бы превратился в почитаемое гурманами блюдо.
– Немедленно отпусти меня, Крэнг, – выдохнул Саки, который всё ещё не оклемался после второго удара.
Пришелец не слушал его. Он с упоением рассматривал свой улов – такое красивое создание. Металлическая конечность приблизилась к лицу человека и аккуратно сняла маску. Наверняка, Шреддер попытался бы увернуться, но параллельно другой щуп обвился вокруг его талии, удерживая на месте.
– И что дальше? У тебя совсем крыша поехала! – прорычал Саки. – Последний раз, Крэнг, отпусти меня!
– Шреддер, ты серьезно считаешь, что я отпущу тебя, после всего этого? – насмешливо прогнусавил пришелец. – Может, я немного и спятил, самую малость, но определенно не поглупел. А вот что дальше…
Один из металлических отростков расстегнул пояс Шреддера и отбросил его в сторону. Три других скользнули под тунику и рванули ткань в разные стороны.
Саки решительно переставал понимать, что происходит.
Он слегка рыкнул, когда кожу ног царапнуло выдвинувшееся из металла лезвие, а затем его штаны немилосердно дернули.
Крэнг удовлетворенно оглядел плоды своих трудов. Получилось не слишком опрятно, зато весьма интересно. Плечевые пластины валялись на полу среди того, что когда-то было туникой, остальная броня осталась на Шредере, а голени по-прежнему обтягивала ткань штанов, которая удерживалась креплениями защитных щитков, и, разумеется, человек был обут, но это мало интересовало живой мозг.
Выше колен на Саки одежды не было.
– Да какого?! – Шреддер постарался вырваться и дернул руки с такой силой, что Крэнг чуть было его не выпустил. Пришелец уже начинал сомневаться, удастся ли ему удержать человека, не переломав тому кости.
Один из металлических щупов двинулся по телу Саки – прошелся по спине, задержался на ягодицах и скользнул между ног, слегка коснувшись члена.
Шреддер скептически поднял бровь.
– Иногда ты слишком далеко заходишь в своих экспериментах, слизняк, – человек продолжал надеяться на то, что всё это – лишь испытание возможностей щупов. По идее, чуть приглушенные ощущения от прикосновений должны были поступать в нервные центры Крэнга, и тот наверняка планировал как механические тесты, так и тесты импульсной передачи. Только вот с его выбором подопытного кролика Шреддер был категорически не согласен.
Инопланетянин подтянул пленника ближе.
Глаза Саки широко распахнулись, когда он наконец заметил некоторые изменения в анатомии Крэнга.
Шреддера было трудно удивить, но такого зрелища он не мог представить даже в самом ненормальном кошмаре – улыбающийся гигантский мозг с эрегированным членом.
Это было бы смешно, если бы не всё произошедшее до этого.
– Откуда у тебя эта хрень?! – озвучил Шреддер мучивший его вопрос.
– Нравится? – Крэнг обхватил новый орган тентаклем и провел вверх-вниз. – Для тебя постарался.
– Крэнг… – пришелец рывком подтянул человека ещё ближе.
– Я не хочу недопонимания между нами, Шреддер, – серьезно начал говорящий мозг, – так что просто открой рот.
Саки удивленно мигнул.
По мнению Крэнга человек сейчас был совершенно очарователен, несколько прядок выбились из хвоста и падали на лицо, делая опасного японского мафиози почти мальчишкой. Говорящему мозгу часто хотелось спросить Шреддера о его возрасте, но момент почему-то всегда был неподходящим.
Взгляд человека снова переместился на эрекцию инопланетянина.
– Доходит? – поинтересовался Крэнг. – Давай, решим это по-хорошему.
– Я не стану брать в рот эту пакость, а если попытаешься засунуть, клянусь духами предков, откушу ко всем чертям, – рявкнул Шреддер.
Уступать он не собирался, и у инопланетянина не было ни малейших сомнений в том, что Саки способен выполнить свою угрозу.
– Ладно, как скажешь, – Крэнг развел щупами. – Я хотел облегчить жизнь нам обоим. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.
Биомеханические тентакли резко перевернули человека и с силой опустили его животом на стол, заставив нагнуться.
– К’со, – выругался Шреддер по-японски, окончательно осознавая, что его предположение о сломанном первым ударом ребре верно на все сто.
Крэнг же пребывал в некоторой растерянности. Токсин полностью подчинил его себе, он обезумел от желания, но всё же пришелец не думал, что зайдет так далеко. Подобный поворот событий одновременно интриговал и пугал его. Разумеется, Крэнг хотел войти в Шреддера, но пришелец никогда не делал этого с человеком и боялся травмировать партнера. Нужно было действовать максимально аккуратно.
Мозг подвел своё механическое тело как можно ближе к всё ещё пытающемуся вырваться человеку. Затем инопланетянин вылез, опираясь на свободные металлические щупы, и в некотором замешательстве уставился на обнаженный зад Шреддера. Мастер ниндзя мог гордиться своей физической оболочкой: у него были сильные и стройные ноги идеального хищника, и, по мнению Крэнга, очень красивая задница. Инопланетянин протянул свои тентакли и провел ими по гладкой коже ягодиц.
– Ублюдок склизкий, – не упустил возможности высказаться Шреддер. Какая-то часть его сознания всё ещё отказывалась до конца поверить в реальность происходящего. Видимо, чтобы раз и навсегда развеять его сомнения, щуп пришельца скользнул между ягодиц и принялся осторожно исследовать новую территорию.
Поиски входа не отняли у Крэнга много времени, но тот показался ему слишком мал. Инопланетянин запустил туда тентакль на пару сантиметров и остановился, раздумывая.
– Больше нет? – спросил он у Шреддера, чей ненавидящий взгляд пытался прожечь металлический щуп, сковывавший его правую руку.
– Чего? – не понял человек.
– Отверстий, – нетерпеливо пояснил Крэнг.
– Слава Богу, нет, – невесело усмехнулся Саки.
– Узко, – почти обижено протянул пришелец, слегка подвигав тентаклем из стороны в сторону.
– Дерьмо не жаловалось, – огрызнулся Шреддер.
Инопланетянин просунул щуп чуть дальше. Вход в тело человека неплохо растягивался, что полностью подтверждало имеющиеся у Крэнга теоретические знания. Он начал аккуратно разрабатывать отверстие к величайшему неудовольствию своего невольного партнера.
– Я так понимаю, Шреддер, что у тебя давно никого не было? – с еле скрываемой гордостью произнес мозг через некоторое время.
– Ты – идиот, Крэнг, – процедил Саки. – У меня вообще в этом смысле никого не бывает! Не знаю, как у вас, но у землян, если ты не заметил, мужчины обычно спят с женщинами. Отпусти меня сейчас, мы ещё можем списать всё это на культурное недопонимание!
Вместо ответа, инопланетянин просунул в человека второй щуп, щедро смазанный ароматическим маслом для массажа.
Это было уже слишком.
Шреддер чертыхнулся… и начал подниматься.
Крэнг остановился, он не мог поверить своим глазам. Саки медленно, но неотступно приподнимался над столом, несмотря на металлические тентакли, тянущие его вниз. Все данные, собранные монстром из Измерения Икс, противоречили тому, что он сейчас видел. Люди не обладали такой физической силой. С другой стороны, обычный человек не может высадить ногой стальную дверь. Крэнг собирался подумать об этом, но позже. Он потянул пленника вниз, увеличив мощность своего изобретения до максимальной отметки. В конце концов, кости у людей легко срастаются.
Разумеется, его ход сработал, грудь Шреддера снова была прижата к поверхности стола.
Гипотетические микрозиппы поджаривали плоть Крэнга на гриле и пожирали его изнутри. Он не был уверен в том, что Саки готов, но больше ждать просто не мог. Шреддер – сильный, не развалится.
Инопланетянин выровнял себя на биомеханоидных отростках и подался вперед. На какое-то мгновение ему показалось, что его член не сможет преодолеть сопротивление мышечного кольца, но тело под ним расслабилось, и он медленно скользнул внутрь.
Крэнг чуть не задохнулся от волны накрывших его эмоций.
Это было невероятно – находится внутри Шреддера.
Так жарко.
Так сладко.
Так волнующе.
Инопланетянин подался назад, почти покидая тело партнера. Затем снова вперед – погружаясь в этот манящий жар.
О да!
Это было даже лучше, чем уничтожение Альянса планет системы Ротан, а тот инцидент без сомнения сыграл не последнюю роль при вынесении ему приговора.
Как могло тело Шреддера иметь над ним, Великим Крэнгом, такую власть?
Почему человек никогда не пользовался своей привлекательностью для достижения целей?
Саки был объективно красив. Крэнг не сомневался в том, что другие человеческие особи находят его партнера таковым. В большинстве известных инопланетянину миров никто даже не задумался бы над тем, использовать ли такой козырь в игре.
Говорящий мозг чувствовал, что способность соображать окончательно его покидает, он не жалел об этом. Сейчас он жил только ритмом своих движений, запахом человека под ним и необыкновенными ощущениями, охватившими его плоть.

После того, как Крэнг вошел в Шреддера, тот совершенно затих – ни слова, ни даже стона. Ороку Саки был гордым человеком, иногда слишком гордым, кроме того, японец обладал бешенным темпераментом, однако эти его черты каким-то поразительным образом уживались с холодной рассудительностью и звериным инстинктом самосохранения. В борьбе этого инстинкта с гордостью первый неизменно выходил победителем.
Саки прекрасно сознавал, что момент, когда он мог выиграть в битве со свихнувшимся скользким ублюдком, уже не вернешь. Теперь ему оставалось лишь постараться выдержать всё происходящее достойно и с наименьшим вредом для себя. Движения Крэнга причиняли боль, но не такую уж сильную боль, чтобы накручивать себя и убеждать в том, что творится нечто непоправимое.
Саки заставил себя расслабиться.
Чем меньше будет напряжено его тело, тем быстрее он оправится.
Шреддер понимал, что в этом их с Крэнгом стремления совпадают. Инопланетянин старался действовать как можно мягче, он определенно не хотел навредить Саки физически. Увы, все эти теоретические умозаключения не отменяли того факта, что его насиловали и ему было гадко.
Движение внутри него было так непривычно, но он с яростью осознал, что помнит это ощущение.
Что-то типа велосипеда, если уж научился кататься, то никогда не забудешь, – невесело подумал Шреддер.
Или тебя научили.
К горлу подступила тошнота.
Некоторые воспоминания Ороку Саки предпочитал не тревожить.
Тогда было много боли и много крови, с ним не церемонились, ведь вообще не предполагалось, что он переживет тот страшный день.
Ту резню.
Тот огонь.
Само по себе воспоминание об изнасиловании не причиняло ему страданий. Шреддер полагал, что у него напрочь отсутствовал комплекс жертвы. Ему было противно от того, что с ним сделали тогда, ему было противно от того, что делал с ним сейчас Крэнг, но ни то, ни другое не заставляло его чувствовать себя более уязвимым или в меньшей степени мужчиной.
Проблемы были у трахающих его уродов, и он ни на секунду не сомневался в том, кто на самом деле жалкий червяк. В конце концов, несколькими годами позже судьба свела его с парой ублюдков из той шайки, что должна была покончить с ним раз и навсегда. Он выпустил им кишки. Не из мести, вовсе нет. Это был бизнес. Вернее, ему очень хотелось так думать.
Сексуальное насилие не оставляло на нем своего отпечатка.
Но воспоминание о вторжении в тело всегда тянуло за собой другие, те которые были насквозь пропитаны болью потерь и горечью рухнувших надежд и грез.
Против своей воли Шреддер всхлипнул.
К счастью слишком тихо, чтобы его мог услышать озабоченный розовый комок у него за спиной.
Саки пришла в голову мысль, что со стороны это должно смотреться достаточно забавно. Не то чтобы он мог посмотреть и убедиться, но наверняка Крэнгу приходилось почти сидеть у него на заднице, чтобы делать то, что он делал.
Кстати, о том, что этот ненормальный делал.
Шреддер мечтал, чтобы мозг наконец кончил, ему уже осточертело это настойчивое елозение инородного предмета внутри его тела, не говоря о том, что сам он был предельно далек от возбуждения.

Очевидно, от Крэнга это обстоятельство так же не укрылось и в определенный момент начало категорически не устраивать инопланетянина.
За прошедшие с момента поражения токсином часы бывали моменты, когда мозгу казалось, что он способен кончить от одной мысли о Шреддере, и вот сейчас он занимался с человеком любовью, и это был рай.
Но в каждой бочке меда есть ложка дегтя.
Во всех грезах Крэнга Саки отвечал ему. Эти чувственные губы целовали розовую плоть живого мозга, язык игриво скользил между извилинами, щекоча и дразня, руки, о на что были способны эти руки!
Но настоящий Шреддер, которого инопланетянин крепко прижимал к столу, просто лежал и терпел, стиснув зубы. Более подходящего определения Крэнг придумать был не в силах, и это чрезвычайно болезненно задевало его самолюбие.
Благодаря одному из оснащенных камерой искусственных щупов мозг прекрасно видел, что человек даже не возбужден.
Нет, это не годилось.
Крэнг хотел, чтобы его оценили.
Ладно, возможно, сперва он думал только о своем удовлетворении, но теперь инопланетянин собирался доставить удовольствие и своему партнеру независимо от того, что вышеупомянутый об этом думал.

Когда розовый комок нервов остановился и вышел из него, у Саки возникла надежда на то, что экзекуция окончена. Однако, обманывая его ожидания, металлические щупы слегка передвинули его.
Крэнг снова вошел в него, на этот раз легко, и задвигался, уже почти не причиняя боли. Очевидно, мозг что-то не устроило, потому что биомеханоидные тентакли опять заставили Шреддера чуть изменить положение, на этот раз инопланетянин даже не прерывался.
Манипуляции произвели ощутимый эффект – по телу Шреддера пробежала легкая дрожь, и человек понял смысл происходящего. Теперь все движения отростка, которым обзавелся этот склизкий мерзавец, четко отдавались в простате, стимулируя Саки, хотел он того или нет. Один из металлических щупов скользнул между ног человека, обвился вокруг члена и мерно задвигался. Шреддер почувствовал, как его тело начинает реагировать.
Крэнг даже издал что-то вроде торжествующего крика, увидев, что у его партнера появилась эрекция.
Впрочем, с точки зрения Шреддера это не имело большого значения. Он по-прежнему не был по-настоящему возбужден, а его физическое состояние являлось лишь механической реакцией на прямую стимуляцию простаты и движения щупа на его члене. Отсутствовала вовлеченность. К счастью, это не помешает ему кончить, и возможно, это паскудный розовый комок отвалится от него счастливым и окочурится от переизбытка эмоций.
Неожиданно что-то холодное прикоснулось к основанию шеи, а потом он почувствовал сотни маленьких иголочек, пронзающих его кожу.
Что это могло быть? Ещё один токсин?
По телу Шреддера словно разливался жидкий огонь, превращая его кровь в лаву. Человека охватила такая похоть, что на секунду у него помутилось в глазах.
– Мразь, – прохрипел Саки.
Такого хода он не ожидал.
Крэнг использовал ещё одну из предусмотренных в биомеханоидных конечностях технологий – способность транслировать ощущения от одного существа другому. Этим говорящий мозг сейчас и занимался. Его желание перетекало в сильное тело под ним, заставляя человека задыхаться от вторжения чужих эмоций.
Саки никогда не испытывал ничего подобного – он чувствовал за двоих, и то же самое, он знал, происходило сейчас с Крэнгом.
Восторг, желание, наслаждение вихрем неслись по жилам Шреддера, сметая остатки разума. Он ненавидел это вторжение, даже больше, чем то, что инопланетянин делал с его телом, но ничего не мог с собой поделать.
Боги, если этот маленький комок розовой плоти пожирала такая похоть, удивительно как Крэнг вообще был способен соображать.
Желание сводило с ума.
Сопротивляться не имело смысла.
Шреддер застонал и подался навстречу движениям Крэнга, насколько это позволяли обвивавшие его металлические щупы. Он слегка приподнялся на локтях, качнул бедрами, задавая немного другой ритм и почти сводя инопланетянина, а следовательно и себя, с ума.
Свободные щупы заскользили по телу Саки, ещё более раззадоривая его и горяча кровь.
Теперь они двигались в унисон.
Все их чувства были обострены до предела. Желание, сладострастие, ненасытность Крэнга перетекали в человека, а эмоции Саки, порожденные таким странным вмешательством, неслись обратно в нервные центры пришельца, многократно усиливая его удовольствие.
Они оказались отрезаны от всего окружающего мира этим порочным кругом единения тел и чувств, и с каждой секундой их уносило всё дальше от берегов рассудка и забрасывало всё выше и выше, покачивая в одним им понятном ритме на волнах блаженства. Это было самой ужасной мукой и самым сладостным наслаждением.
Наконец, Саки издал сдавленный стон, и просто рухнул на стол. Такого оргазма ему давно не приходилось испытывать. Он ослеп и оглох на какие-то секунды, совершенно растворившись и потеряв себя в омуте почти болезненного чувственного восторга.
Но он даже не мог вообразить себе того, что происходило сейчас с Крэнгом.
Движение за движением инопланетянин приближался к пику, когда на него стремительно накатила волна наслаждения от любовника. Она накрыла его и унесла с собой в безбрежный океан экстаза. Крэнг кончил, содрогаясь всем своим розовым тельцем, и ему казалось, что он не выдержит, что его разорвет от переполняющих его чувств, потому что это было слишком.
Слишком сильно, слишком резко и о, в жопу Верховный Совет, так невероятно великолепно.

Человек под ним тяжело дышал, Крэнгом же завладела расслабленная истома.
Он как можно аккуратнее вышел из тела Шреддера, и качнулся назад, опускаясь на соседний стол. Щупальца продолжали удерживать его невольного любовника.
Инопланетянин понимал, что его сознание меркнет. Из последних сил он отсоединил биомеханоидные тентакли и забрался в своё искусственное тело, которое предусмотрительно здесь оставил. То, что с ним происходило сейчас, вполне могло быть результатом огромного нервного и физического перенапряжения, но почему-то Крэнгу казалось, что это один из побочных эффектов токсина.
Через пару минут до слуха Шреддера донесся храп.
Человек попробовал приподняться. Он не встретил никакого сопротивления со стороны удерживающих его металлических колец.
Саки аккуратно убрал щупальца со своих рук, затем с ног.
На одном из тентаклей поблескивала сперма.
Шреддер выпрямился, и на него вновь накатила тошнота. Кажется, по меньшей мере, одно ребро у него было сломано, и тот факт, что его на протяжении достаточно длительного времени вдавливали в стол, только осложнял ситуацию.
Между ног все онемело, однако он мысленно поздравил свой организм с выказанной им стойкостью пред лицом столь серьезных испытаний.
Саки несколько неловко подошел к валяющемуся на полу плащу, поднял его и накинул на себя.
В голове как-то странно шумело, ни на чем не получалось сосредоточиться.
Одно Шреддер знал наверняка.
Он хотел как можно скорее убраться из лаборатории, потому что его еле держали ноги, он мечтал о душе, и помимо прочего, не был уверен, что сумеет устоять перед искушением и не разорвать этот похрапывающий комок розовой инопланетной плоти голыми руками.



Хорошо, что на Технодроме не было ни одной живой души, кроме них двоих, потому что Шреддеру пришлось преодолеть расстояние до своего отсека, кутаясь в порванную накидку.
Как только за ним закрылась дверь, Саки позволил себе расслабиться. Рука скользнула между ягодиц. Там было влажно от смазки. К счастью спермой Крэнг не располагал. Человек боялся увидеть кровь, потому что с подобными повреждениями сталкивался лишь однажды, и воспоминания о ходе заживления у него остались просто чудовищные. Тогда много лет назад, он получил множество страшных ран, но самым вопиющим кошмаром в первые дни для него было отправление естественных потребностей организма.
Однако, как ни крути, Крэнг был предельно осторожен.
И если уж на чистоту, то Шреддер всё же получил удовольствие. Гаденькое, навязанное ему искусственно, но от этого не менее сильное.
Человек зашел в ванную и закрыл за собой дверь.
Из зеркала на него смотрели поразительно спокойные черные глаза.
Когда-то были карими, – в очередной раз механически отметил Шреддер. Видимо, слишком много экспериментов над собой. В этом следовало разобраться. Не то, чтобы его это очень сильно волновало, но он предпочитал настоящий цвет.
На левом боку уже начал проявляться чрезвычайно красочный кровоподтек.
Ладно, вот переломанные ребра – это привычно.
Саки снял с себя броню, обрывки одежды и шагнул под душ.
Ему нужно было смыть с себя следы того, что произошло и расслабится. Главное же, ему придется серьезно подумать о том, что они будут делать дальше.



Крэнг нервно прошелся из одного угла лаборатории в другой.
Табло часов на стене подсказывало, что прошли уже почти сутки с тех пор, как случилось Невообразимое.
Большую половину этого времени инопланетянин провел в состоянии блаженной отключки, но когда он очнулся, действие токсина полностью прошло, на смену ему явился парализующий ужас от содеянного.
Нет, Крэнга вовсе не мучили угрызения совести насчет поруганной чести Шреддера. Что его волновало, так это возможность или не возможность их дальнейшего сотрудничества. По правде говоря, он весьма страшился второго варианта.
Ему требовалось набраться смелости и отправится на поиски Саки.
Имя потянуло с собой поток воспоминаний о сильном теле под ним, об обволакивающем жаре, о водовороте эмоций и блаженства, но нет, ему не следовало сейчас об этом думать.
Нужно всё выяснить.
Крэнг покинул лабораторный блок и отправился на поиски Шреддера.
Найти человека удалось достаточно быстро – под его руководством роботы восстанавливали один из генераторов.
– Не туда, идиоты! – гаркнул Саки в коммуникатор тем, кто работал снаружи.
Он был в традиционном черном костюме ниндзя, но дополненным его доспехами. Не хватало наплечных плат, их Шреддер не забрал из лаборатории, как и шлем с маской. Крэнг не сомневался, что у Саки имелись запасные, но сейчас человек предпочел более свободное облачение. Длинные волосы Саки были забраны в хвост.
Говорящий мозг застыл в нерешительности, перебирая щупами и думая, с чего начать разговор. Невольно он засмотрелся на человека, и поймал себя на том, что даже без воздействия токсина, находит своего партнера по преступлениям невероятно привлекательным созданием.
– Можешь не строить из себя лазутчика ниндзя, Крэнг, – не отвлекаясь от созерцания работ, произнес Саки. – Я чувствую, что ты здесь.
Шреддер повернулся, над бровью у него была глубокая ссадина, а правую скулу украшал огромный синяк.
Инопланетянин открыл рот, но не нашел, что сказать, и, закрыв его, уставился в огромное окно.
– Я так понимаю, что ты хотел о чём-то поговорить? – подсказал Шреддер.
В такие вот минуты Крэнг совершенно переставал понимать, что у человека на уме. Он чувствовал себя так, словно ему требовалось пройти через минное поле.
– Я не собираюсь оправдываться перед тобой, Шреддер! – начал Крэнг. Лучшая защита – нападение. Он подошел к человеку, и уставился на него, не понимая, что со стороны очень напоминает надувшегося тинэйджера.
– Это тот токсин, с которым ты работал? – неожиданно спросил Саки.
– Откуда ты знаешь? – выпалил Крэнг.
Инопланетянину показалось, что на секунду на лице ниндзя промелькнула еле уловимая тень отвращения.
– Когда ты… подключился ко мне, твои эмоции были не вполне в духе того Крэнга, которого я вынужден терпеть уже несколько лет, – Шреддер улыбнулся, заметив как нахмурился пришлец. – Для тебя скажу проще, ты точно был под чем-то.
– Не предполагалось, что он подействует на меня, – нехотя признал Крэнг. – Тем более таким образом.
– Уже не действует? – Саки вопросительно смотрел на говорящий мозг.
– Нет, – ответил тот тихо. Вот теперь он чувствовал себя виноватым, не слишком, но всё же чувствовал.
– Отлично, потому что Технодром почти в рабочем состоянии, более того, я внес ряд усовершенствований, скоро мы сможем тронуться в путь, – Шреддер повернулся и пошел к двери, жестом приглашая собеседника следовать за ним. – Не пора ли обсудить наши дальнейшие планы?
– Я не намерен обсуждать мои планы! – воскликнул пришелец, послушно входя вслед за человеком в пищевой блок.
– Будешь карэкацудон? – буднично спросил Саки.
– Да, – прогнусавил окончательно сбитый с толку Крэнг, усаживаясь за стол, и наблюдая за манипуляциями человека с продуктами. Когда-то говорящий мозг полагал гурманами представителей своего вида, однако в сравнении с людьми они были жалкими любителями.
– Возвращаясь к разговорам о планах, Крэнг, – Саки перевернул на сковородке мясо. – Тебе не надоело стремиться к завоеванию Земли?
Инопланетянин мигнул от неожиданности. Собственно, эта мысль в последнее время часто приходила ему в голову, но он никогда не думал, что сообщник сможет её с ним разделить.
– Сам подумай, – продолжил Шреддер. – Мы тратим время на эту безумную планету, тогда как можем покорить любую в самом Измерении Икс.
– Это не лучшая идея, – завелся Крэнг. – Не забывай, я уже потерял тело за преступления в Измерении Икс. Ваши законы по сравнению с нашими, как наказание родителями провинившегося ребенка.
– У нас вообще-то есть электрический стул, расстрел, газовые инъекции… – Саки перечислял, загибая пальцы.
– Детские игры и забавы моей бабушки, – отмахнулся говорящий мозг, хотя на самом деле признавал за людьми большую изобретательность в вопросах пыток и смертоубийства. Разница была лишь в том, что люди эти вопросы поднимали куда реже, чем его соплеменники и их соседи по неспокойному измерению.
– Хорошо, выберем другую систему, в конце концов, – согласился Шреддер.
– Я думал, ты захочешь вернуться на Землю, – необыкновенно тихо для себя произнес Крэнг.
Саки прекратил помешивать соус и повернулся к пришельцу.
– С чего бы это? Из-за твоего маленького сдвига? Да, ладно Крэнг, неужели ты думаешь, что я не знал, с кем связался. Ты же мерзкий отвратительный самовлюбленный и высокомерный комок нервов.
– Ну знаешь…
– Я не горю желанием возвращаться на Землю, – не дал мозгу вмешаться Саки. – По крайней мере, пока. Считай, что во мне проснулся дух авантюризма. В конце концов, я – единственный из людей, кто настолько далеко продвинулся в вопросе «Есть ли жизнь на Марсе». Держи.
Перед Крэнгом оказалась горячая плошка с едой. Восхитительной человеческой едой. Шреддер уселся напротив. Его взгляд случайно наткнулся на расслабленный член пришельца.
– А что касается инцидента, о котором ты хотел поговорить, Крэнг, – начал Саки, в упор глядя на собеседника, – то будем считать, что этого не было.
Выдержав небольшую паузу, Шреддер встал из-за стола.
– И ты избавишься от этой дряни, которую себе пришил, – продолжил человек, обходя стол и разворачивая к себе инопланетянина. – А если ты ещё раз попробуешь выкинуть что-то в этом роде, то я буду отрезать от тебя по кусочку, поджаривать на вот этой сковородке и заставлять тебя жрать. А когда ты сдохнешь, я скормлю остальное Бибопу и Рокстеди. Сомневаюсь, что они от этого поумнеют, но я получу удовольствие. Мы поняли друг друга, Крэнг?
– Разумеется, Шреддер, – возмутился мозг.
–Прекрасно, – Саки взял свой обед и направился к выходу. – Поем у себя, меня тошнит от твоего отростка.
Дверь закрылась, разделив компаньонов и положив конец их разговору.

Саки двинулся в свой блок.
Человек шел очень осторожно – давало о себе знать сломанное ребро.
Они выяснили все вопросы. Пока что. Конечно, какое-то время ему будет хотеться поджарить этого маленького засранца на вертеле, но он сможет сдержаться. Кто знает, может быть, вместе им удастся поставить пару галактик на колени? Ради этого стоило закрыть глаза на сей маленький инцидент.
Шреддер сказал правду, он не хотел возвращаться на Землю. Он ещё не был готов примерить того, кем он был, и того, кем он стал, или возможно только начал становится. В любом случае, он чувствовал, что решение оставить Землю в покое сулит им много интересного.
Им?
Ладно, с собой Шреддер всегда был честен. За годы, проведенные со сварливым и злобным комком розовой плоти, тот стал ему почти родным.
Саки усмехнулся.
Мозги ему в жизни трахали, он отвечал взаимностью, но быть оттраханным в задницу говорящим инопланетным мозгом – это переход на новую ступень абсурда в их отношениях.
С другой стороны, с ним случались и более странные вещи.



Крэнг обдумывал слова Саки.
Шреддер был прав, нужно двигаться дальше.
Слишком много времени они потеряли на эту привлекательную и ничтожную планетку. Но даже если бы завоевание Земли сулило несметные богатства, Крэнг согласился бы с человеком, потому что в Измерении Икс Шреддер не сможет просто так уйти.
Говорящий мозг не хотел признавать этого, но правда заключалась в том, что, несмотря на их стычки, двойную игру и несколько попыток сжить друг друга со света, он был привязан к человеку, а теперь… скажем так, всё ещё больше усложнилось.
Тесты показывали, что токсина в организме не осталось, но, когда он увидел Шреддера, эмоции вернулись. Не те сумасшедшие похотливые грезы, а кажется собственные настоящие чувства Крэнга.
Он желал Шреддера, отрицать это было бесполезно.
Но и что делать с этим дальше, он слабо себе представлял.
Впрочем, жизнь – штука странная, полная неожиданностей и сюрпризов.
Как бы там ни было, теперь Крэнг мог размышлять здраво.
Предпринять что-то подобное его последней выходке, значило потерять человека. В лучшем случае. Худший исход событий сулил ему смерть на сковородке. Однако, он понимал, что и без того, не допустит повторения случившегося.
Крэнг хотел, чтобы Шреддер стал его любовником по своей воле.
Как этого добиться – уже другой вопрос, но он был целеустремлен, и верил, что всё в этом мире возможно.
Неужели человек полагал, что он, великий Крэнг, позволит собой помыкать?!
Мозг посмотрел на свой новоприобретенный орган.
Избавляться от него инопланетянин был решительно не намерен. Имелся у него прекрасный препарат, использовавшийся их расой во время кровопролитных и жестоких баталий, чтобы избежать повреждений столь важной части тела. Состав делал пребывающий в состоянии покоя член очень маленьким, так что Крэнг без сомнения сможет укрыть его от Шреддера среди своих складок, извилин и выростов.
До поры до времени.
Инопланетянин усмехнулся.
Пожалуй, и правда стоило заняться Измерением Икс.
Возможно, здесь ему удастся вернуть свой истинный облик, и тогда…
Крэнг представил, как его большие чешуйчатые руки скользят по распростертому под ним красивому человеческому телу, как эти стройные ноги обвиваются вокруг его мощной талии…
О да, ради того, чтобы Шреддер стонал от наслаждения в его объятьях, Крэнг готов был уничтожить не одну галактику.
У него появилось очень хорошее предчувствие.
А пока что, всё-таки стоило подумать над тем, как установить камеру в душ к Саки. Крэнг с любовью погладил свой член тентаклем, и улыбнулся своим мыслям.
В конце концов, он же, прежде всего, Злодей…
И то, что он – Злодей бесконечно влюбленный, этого факта не отменяло.
В его плане теперь было два пункта: первый – Вселенная в его руках, второй – Шреддер в его постели.
И кстати, – подумал Крэнг расплываясь в мечтательной и счастливой улыбке, за которую всего пару дней назад выкинул бы себя в открытый космос. – Совсем не обязательно в таком порядке.


Конец.

@музыка: Land of Confusion

@темы: Слэш, Творчество, Фанфики, TMNT, Крэнг/Шреддер

---

Об обещенном тортике (ака о Контактах Х)

Дорогие ПЧ и не ПЧ, ожидающие хулиганского фика, увы, сегодня мне не удалось закончить, вернее, фик написан, но не до конца отредактирован. Сейчас редактура на 14 странице из 17, так что скоро вы получите эту историю.

Был шанс успеть за выходные, но меня почти не было за компом, у меня был рок-н-ролл.

@темы: Слэш, Творчество, Фанфики, Флуд

---

Та дам! (фанфикизаторское)

Непотребное безобразие дописано.
Осталось самое неприятное - чистка и шлифовка.

@темы: Мысли вслух, Слэш, Фанфики

---

Авторский гон очередной

Продолжаю писать непотребство, причем закончу явно в срок.
Уже 10 страниц маразма.
На главной постельной сцене (вернее она вообще-то на столе) меня постоянно дергают домочадцы или всплывают срочные дела, поэтому сцена обрастает такой язвительностью, что аж страшно становится, в том числе одной из моих лучших фраз за всё фанфикотварьчество (персонажи располагают).
Надеюсь на этой неделе добить.

@темы: Мысли вслух, Творчество, Фанфики